такого не говорил, — наконец, отозвался Архос. — Но учить я тебя буду тому, что знаю. А развивать способности, в природе которых не разбираюсь, — извини и уволь. У меня лишь смутные догадки насчёт умений твоего тела».
«Ого! Расскажи!»
«Нечего рассказывать. Воздействие мне напомнило что-то далёкое. Из легенд о Примархах. Якобы встречались у нас такие особи, которые владели нижним планом магии, так называемым эфиром. Говоря простыми словами, имели доступ к самому источнику магии, и тем самым могли управлять ею. Но таких было очень мало. Один на миллион миллиардов. А в последние несколько сотен тысяч лет о них и не слыхивали».
Я задумался. Каждому в юности хочется быть особенным, а вот мне сейчас хотелось простого человеческого счастья — быть обычным магом высшего уровня. Без вот этого всего.
«Так чем же я защитился? Эфиром?»
«Я бы на это не надеялся. Скорее, родовая магия носителя этого тела. Давай обсуждать. Но учти, в споре, конечно, рождается истина, но в споре с самим собой рождается шизофрения. А я — часть твоего сознания».
«Это так ты себя хочешь оградить от моих подколов? Не дождёшься. Впрочем, ты прав, пора включать мозги, иначе зачем я их менял?»
Обратившись к памяти Никиты, я извлёк нужную мне информацию.
«Начнём с моего нового рода. Державины — маги воздуха. Это их наследственная специфика, внутри которой они и развиваются. Воздушный транспорт, ветряные генераторы, метеорология и многое другое, связанное с движением воздуха, — это всё Державины. Даже моя младшая сестра, что когда-то разносила молниями туалеты в школе и теперь находится на домашнем обучении, — тоже маг воздуха. Только со своим уклоном».
— Ничего себе! — воскликнул я вслух, узнав про Карину. — Надо с ней больше времени проводить, чтобы не взрывалась.
Но об этом стоило подумать позже. Сейчас же меня интересовала природа силы, которой я воспользовался.
«Похоже было на то, что я отразил воздух воздухом?»
«В том-то и дело, что: и да, и нет, — задумчиво проговорил Архос. — Мне бы ещё на их родовую магию посмотреть, чтобы сравнить… А пока, может, займёмся развитием паучьих способностей, а человеческую сторону магии будем прокачивать позже?»
«Пожалуй, да, — согласился я. — С чего начнём?»
«Ты — паук. Какое подручное средство у тебя есть при себе всегда?»
Это было просто.
«Паутина», — ответил я.
«Совершенно верно. Именно благодаря ей мы с тобой отбились от тех двуногих в тюрьме. Твоя задача сейчас довольно-таки проста: самому создать паутину».
«Как?» — опешил я.
«Ты — паук, — повторил Архос. — Ты должен создать паутину, а не спрашивать, как это делать. Для нас это так же естественно, как дышать».
«Мне что-то надо представить?»
Я совершенно не понимал, как без помощи учителя создавать паутину. Это только кажется, что это естественная способность. Добиться естественности — самый сложный момент в любом обучении. И именно он чаще всего не получается.
«Ты — паук, — в третий раз повторил Архос. — Для тебя это как дышать!»
И тут в моём сознании что-то разом изменилось, словно я взглянул на мир сразу четырьмя парами глаз. Конечно же, я — паук, что может быть проще нити паутины?
Это даже не было похоже на дежавю. Я просто вспомнил свою другую жизнь. Прошлую? Будущую? Параллельную? Не важно. Ту, в которой я — паук.
И я выстрелил паутиной в балдахин своей кровати. Пауку во мне было немного стыдно за эти неровные, кое-где провисающие нити, а вот человек сказал:
— Вау. Она настоящая?
«Нет, конечно! Энергетическая! — со смешком ответил Архос, умиляясь моему восторгу. — А теперь раствори паутину».
Вот с этим пришлось повозиться. Даже вызванный мною образ паука не сразу справился с этим заданием. Видимо, существовала некоторая заковыка. Честно говоря, в этот раз до конца растворить все нити у меня и не вышло. Это сделал Архос, поняв, что больше толку от меня сегодня не добиться.
«А теперь возьми подушку, брось её, поймай паутиной и притяни к себе».
Результат был ошеломительным. По крайней мере, для меня. Подушка, брошенная мною в дверь, остановилась, пойманная паутиной, и тут же понеслась обратно, повинуясь движению моих пальцев. Я схватил её и бросил снова, но уже под потолок.
«Понял?» — с явственным удовлетворением спросил Архос.
«Нет», — ответил я.
«Да ёшь твоё жвало в вентилятор, ты совсем…»
— Никита, здравствуйте, — за внутренним диалогом я совсем не заметил, как в мою комнату вошёл врач.
Я посмотрел на новоприбывшего, затем покосился на только что приклеенную паутиной к потолку подушку и пришёл к выводу, что он ничего заметить не успел.
— Здравствуйте, — ответил я.
— Как вы себя чувствуете? — задал стандартные вопросы лекарь.
Чем-то мимолётно этот человек напоминал мне одного знакомого моего родного отца. Немного манерный, но в пределах допустимого, с ранней залысиной, которую можно было бы убрать, но вместо этого она выставляется напоказ. А ещё посетивший меня доктор носил очки с круглыми стёклами в тонкой оправе. И это при том, что он был магом.
«Очки для имиджа, — буркнул Архос. — Интересно, что он в тебе сможет найти?»
Я пожал плечами, и на этот раз не только мысленно, отвечая сразу на оба вопроса.
— Что-то беспокоит после… эм… контакта с артефактом? Александр Игоревич сказал, что вы теряли сознание.
— Да, дважды, — кивнул я. — Но сейчас всё в полном порядке. Чувствую себя хоть куда.
— Замечательно, — он склонил голову набок, словно радовался здоровью несмышлёного карапуза. — Я осмотрю ваши каналы и общую ауру, если вы не против.
«Осмотри, если найдёшь, — буркнул Архос и хохотнул. — Ох уж мне эти лекари. Видишь же, что всё в порядке, отстань от человека, но, нет, надо „канальцы“ проверить, чакры прочистить, ауру пропылесосить».
— Как будто никаких изменений, — заключил врач после десятиминутного осмотра.
За это время я смог вспомнить, что его как-то странно для моего слуха зовут: то ли Пафнутий, то ли Кондратий.
— Отлично, — ответил я. — А то отец переживал из-за… воздействия, — вспомнил я выражение самого лекаря.
— Вот только, кажется, мы ошиблись с вашим потенциалом. И он несколько больше, чем мы ожидали…
«А вот этого мне сейчас не нужно, — решил я про себя. Пусть пока считают недосилком, так я получу хотя бы немного времени, чтобы адаптироваться в новом теле. Да, с привычным мне мозгом, естественно, намного проще, но всё ещё тяжко. Мне бы дня три, лучше — пять. С эфиром заодно освоюсь…»
— И ещё, — продолжал врач, словно ему мало было сказанного, — есть какие-то изменения в мозге. Давайте мы вас госпитализируем и проведём более полное исследование…
Договорить свою мысль он не успел. Паутина растворилась, и оторвавшаяся от потолка подушка огрела его по голове. Лекарь подскочил на месте, а затем сконфуженно замер, разглядывая предмет.
