Еще и расплакаться могу. Царёв не должен видеть меня в неподобающем настроении. Он и так нервный после возвращения из города, очевидно, случилось что-то из ряда вон выходящее. Или мужчина, как обычно, поцапался с конкурентами, а по стеночке ходить должны мы. Такое бывает в его сфере деятельности. Вдобавок фарс, о нем кричал Богдан, острой бритвой царапает душу.
А Сашенька проснулась и кряхтит. Я улыбаюсь, глядя на малышку со смешным пушком на голове. Протягиваю руки, дабы снова убаюкать ребенка.
- Восхитительно!..
И это говорю не я, твердый бас. Голос что ударяет по вискам током в стократной мощности.
На рефлексах отшатываясь от колыбели, оборачиваюсь на звук и только сейчас замечаю в дальнем углу комнаты Царёва. Точнее, его присутствие, ведь в темноте невозможно различить образ.
Удерживая равновесие, вытягиваюсь по стойке смирно и слышу медленные отчетливые шаги. А внутри буря разгорается. Через мгновенье щелкает выключатель, и детская заполняется ярким потолочным светом. Щурюсь, пока привыкают глаза, моргаю.
Богдан останавливается в шаге от меня как скола грозная. Он недовольно скрещивает руки на груди, а я вижу, что Царёв успел снять пиджак и поменять рубашку. Небрежно закатил рукава до локтей, обнажая разноцветную татуировку, которую в повседневности предпочитает скрывать.
С опаской поднимаю взгляд на его лицо.
Сычом на меня смотрит, недоверчиво. Кажется, Царёв пытался остудить свой пыл, умываясь под краном. У мужчины до сих пор влажные волосы, не в безупречной укладке, как всегда, а пальцами зачесаны назад.
- … И что же вы тут забыли, Валерия Михайловна? Разве я отдал приказ?
Давит, давит своим авторитетом Царёв. Будто я не нянька, а преступница. Удивляет, сражает меня практически наповал. Странно наблюдать его реакцию, но я пытаюсь искоренить конфликт еще на стадии зачатка. Поэтому улыбаюсь, говорю тише, ласково:
- Я всего лишь хотела проверить Сашеньку. Ведь сегодня она осталась без профессионального присмотра…
К сожалению, Богдан не оценивает моего поступка. Его губы не дрогнули в ответ. А может, я плохо знаю Царёва и ипостась миллионера, это вредина и зануда?
- Александра, – склоняется близко, его дыхание задевает щеку, - МОЮ наследницу, - акцентирует, - зовут Александра.
- Хорошо-хорошо!
Малышка хнычет, и мы оба замолкаем. Чисто на инстинктах слыша плач, я возвращаюсь к кроватке и все-таки беру на руки девочку. Прижимаю к груди, покачиваю. Искоса наблюдаю за Богданом, а сама заигрываю с АЛЕКСАНДРОЙ. Щекочу ее носик, корчу рожицу. Малышка Царёва находит меня смешной, прекращая истерику.
- У вас очень красивая дочь.
- Конечно!
Горделиво бросает Царёв, прослеживая каждое мое действо.
- На маму похожа, да?
Продолжаю легкий диалог, но мужчина отчего-то снова злится.
- На маму?!
Ох, как же Царёв напрягает пасть по-звериному. Рычит, рычит сквозь стиснутые зубы. А я оправдываюсь, чтобы не показаться глупой:
- Богдан Александрович, простите, но у вас глаза голубые, у доченьки серые. Вы блондин, а она темнее. И нос другой и губы…
Говорю и тут же захлопываю рот, наблюдая, как мужские скулы заливает румянцем. Царёв вскипает, однако, не желает кричать при ребенке. Сдерживается.
- Попросил бы вас… больше не затрагивать эту тему. Валерия. И учтите, по дому развешаны камеры, любое деяние как на ладони.
- В моей комнате тоже есть?
- В вашей нет.
- Тогда ладно, мне не жалко. - Расслабленно хмыкаю и уже начинаю привыкать к загадочным выкрутасам Царёва. Перевожу внимание на малышку, видя, как она задремала. – Папина, папина доча…
Осторожненько укладываю девочку обратно в кровать и решаю наябедничать Богдану чуть позже. Сегодня он явно на взводе. Нужно испариться поскорей с глаз долой.
Словно меня здесь не было, а появление только померещилось Царёву, разворачиваюсь и, прихрамывая, направляюсь вон.
- Постойте Валерия Михайловна, - в секунду настигает меня со спины и едва дотрагивается ладонью поясницы, - пройдемте в мою спальню.
Глава 7.
- А почему именно в спальню? Разве нельзя поговорить в кабинете?
Задыхаясь, шепчу. Но для Богдана мои намеки на несогласие не имеют значения. Ведь его рука напрягается, а напор усиливается. Царёв удерживает меня за талию, и пальцами давит под ребра, еще крепче прижимая к себе. Как подружку.
Он идет уверенно, но медленно, против воли тащит за собой. Подпрыгивая на здоровой и чуть касаясь пола больной ногой, стараюсь упираться. Мне совершенно не нравится эта идея.
- Потому что моя комната, Валерия Михайловна, гораздо ближе к детской, -все еще недовольно рявкает Богдан. – А сон у меня чуткий. Понимаете?
- Не совсем, но если хотите, я заварю вам пустырник!
Дергаюсь, пытаюсь оттолкнуться. Богдан, конечно же, не берет во внимание мою фразу и продолжает:
- Даже если глубоко-глубоко ночью, кто-то попытается прошмыгнуть по коридору незамеченным... И к его большому сожалению войти в детскую без надобности, я все равно услышу. Ясно?
- Ясно-ясно!
Панически взвизгиваю. Неужели в доме Царёва есть шпионы, и мужчина хочет сказать, чтобы я тоже была настороже? Матерь Божья!
От неожиданности я кричу вновь, когда Богдану надоедает бороться с моими суетливыми жестами. Он просто обхватывает меня рукой и отрывает от пола. Просто как мешочек в пятьдесят килограмм его возмущения.
Через секунду Царёв пинает темную дубовую дверь и затаскивает к себе в комнату. Громко хлопает створкой. Отшатываюсь и растерянно смотрю на Богдана. Что он задумал?
А в спальне Царёва очень-очень пахнет тем самым одеколоном, который мужчина постоянно использует. Я оглядываюсь, замечая роскошный интерьер в багровых тонах с позолотой и кровать. Огромную с тяжелым балдахином. Королевскую. Ничего лишнего и даже спрятаться негде.
Сглатываю, когда Царёв, будто разорвал меня на кусочки взглядом и теперь шаг за шагом приближается.
- Я вас предупредил.
- Всё понятно! Теперь, зная эту информацию, буду намного осторожней. Хитрее. Продуманней…
Но чтобы я не отвечала Богдану, он все расценивает как-то странно. Будто мы говорим на разных языках или слова долетают до слуха Царёва исковеркано.
А мне жутко и я по привычке трясусь. Вытягиваю руку между нами словно преграду. Мужчина замирает, когда моя ладонь полностью ложится ему на грудь.
- Вы должны мне рассказать Валерия… то, что с вами происходит недопустимо для работницы в моем доме.
Царёв берет мое запястье и отстраняет от груди, прекращая контакт. Если Богдан имеет в виду фарс, то откровенничать, точно не буду. Пусть принесет доказательства. Я готова зубами вгрызаться в предоставленную должность.
