на ноги. Я понимаю, что у меня все болит, и на моем плече есть несколько царапин от одного из самых свирепых снежных котов, которые болят этим утром. Я поворачиваю одно плечо, проверяя свои затекшие мышцы.
Чья-то рука обхватывает мой хвост, хватает его и удерживает неподвижно.
Я смотрю вниз, и моя пара с сонными глазами смотрит на меня снизу вверх.
— Куда ты?
Она прекрасна, и даже несмотря на то, что я устал, мой член возбуждается при виде ее. Я нежно касаюсь ее щеки пальцами, а затем указываю на холмы. Ее брови хмурятся, и я думаю, что она не понимает, поэтому я указываю на свое копье.
Хар-лоу встает на ноги и подходит к моему копью. Она хватает его… а затем отбрасывает от нас. Он скользит по песку недалеко от меня, и я в замешательстве смотрю на свою пару. Почему она это сделала?
Она указывает на меня.
— Тебе нужно говорить со мной.
— Хар-лоу. — Я двигаюсь, чтобы поднять свое копье, но она издает возмущенный звук и встает перед ним раньше, чем я успеваю. — Мясо Хар-лоу. — Я указываю на добычу, которую принес прошлой ночью, потому что помню слово, обозначающее еду. — Мясо, да. Мех, да. Хар-лоу, да.
Ее взгляд переходит на мои уловы, а затем она качает головой.
— Нет, — тихо говорит она. Она указывает на землю, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что она не хочет, чтобы я уходил. Она хочет, чтобы я остался здесь с ней.
— Мясо, — повторяю я, но боюсь, что она не понимает. — Да, мясо. — Я указываю на животных. — Да. Да. Да. — Я жестом указываю на огромное количество мяса. — Мясо Хар-лоу. — Я похлопываю себя по животу, показывая, что хочу, чтобы у нее был полный живот. — Мммм.
Ее рука подносится ко рту, и губы подергиваются. Я бы предпочел, чтобы она улыбалась и смеялась, а не плакала, и я улыбаюсь ей в ответ.
— Рух, — мягко говорит она, беря меня за руку. Она на мгновение замолкает, изучая наше окружение. — Яустала. — Она делает паузу и громко зевает. — Устала. — Она указывает на мясо и с каждой полоской снова произносит свое имя. Она указывает на огонь и произносит свое имя. Она указывает на пещеру, а затем бросает на меня еще один усталый взгляд, затем снова зевает. — Хар-лоу устала. — Она подходит ко мне и проводит пальцами по моему лицу. — Рух устал.
Я издаю звук разочарования. Как мне дать ей понять, что я несу ответственность за то, чтобы она была накормлена и в тепле? Что я плохой партнер, если не могу обеспечить ей комфорт? Я указываю на шкуры животных.
— Мех. Мех Хар-лоу. Никакого брррр. — Я притворно вздрагиваю. — Рух, пара, Хар-лоу мех. — Я киваю, как будто это дает ответ на все вопросы.
Она снова качает головой.
— Останься, — снова говорит она мягким голосом. — Устал. Рух устал. Хар-лоу устала. Мех позже. — Она подходит ко мне и обхватывает руками мой торс, прижимаясь щекой к моей груди. Она теплая и мягкая, а я слабый, безвольный самец. Остаться рядом с ней? Я бы ничего больше так не хотел.
Я глажу ее гриву, наслаждаясь ее близостью, прикосновением ее кожи к моей.
— Позже? — говорю я. Я не знаю этого слова, но подозреваю, что оно означает — завтра. Что сегодня мы отдыхаем, а завтра я снова охочусь.
— Позже, — соглашается она.
Хорошо. Тогда день отдыха.
Часть 7
РУХ
В конце концов, это не день отдыха. В тот момент, когда мы с Хар-лоу съедаем по кусочку и запиваем это водой, моя пара приступает к работе. Я думал, что, оставив ее здесь, она расслабится и уснет у камина, с комфортом ожидая моего возвращения. Однако это не совсем правда. Когда я захожу в пещеру, которую мы выбрали для себя, я вижу сушеное мясо на каждой поверхности, свернутые шкуры и головы, гниющие в углу пещеры. Когда я возвращаюсь к Хар-лоу, она уже усердно работает, разделывая двисти. Она использует свой маленький каменный нож, чтобы разрезать его на части и снять кожуру. Она разрезает кишки и вытаскивает органы, затем относит их к кромке воды, чтобы вычистить, и тоже вешает сушиться.
Я не могу допустить, чтобы моя пара выполняла всю эту работу, поэтому я вмешиваюсь и помогаю, и она бросает на меня благодарный взгляд.
К концу дня я понимаю, почему моя Хар-лоу так устала. Теперь я понимаю, почему она не хотела, чтобы я уходил в горы с легкой задачей охоты. Приготовление мяса и меха отнимает много времени, является грязным и утомительным занятием. Мы работаем до тех пор, пока солнца снова не скроются за краем неба и не стемнеет. В конце этого процесса шкурки сворачиваются в рулон, и Хар-лоу дает понять, что она соскребет их завтра. Я тоже думаю обо всех шкурах, ожидающих внутри пещеры. Из всего мяса. Из полосок тростника, которые она сушит, чтобы сделать из них что-нибудь. Из органов, которые она бережно сохраняет, и показывает жестами, что она что-нибудь с ними сделает.
Это сильно отличается от тех случаев, когда я охотился сам. Если бы я был голоден, я бы убил что-нибудь и ел это до тех пор, пока не осталось бы мяса. Если я не доедал все это, я засовывал его в сугроб и грыз замороженное мясо на следующий день. Я не думал о будущем. Но с Хар-лоу мы должны думать о многих оборотах Луны с этого момента.
Мы должны подумать о том, когда прибудет наш комплект. У нас должно быть все готово.
ХАРЛОУ
Рух остается после наступления темноты, и я так невероятно рада, что он это делает.
Я думаю, что его уход раньше, не сказав ни слова, был недоразумением. Я не думаю, что он ненавидит меня. Я не думаю, что он устал от меня. Думаю, он не привык обсуждать свои действия с кем-либо еще, поэтому он ничего не придумал лучше, чтобы встать и уйти. Для него это не имело большого значения. Он не понимает, как это выглядело для меня. Это просто сводится к общению. Нам нужно научиться разговаривать друг с другом, и это начинается с языка. Как бы это ни было трудно, я должна вложить в него больше слов, и мне нужно узнать, как он думает. Мы можем с этим разобраться.
Как только мясо прожарится настолько, что оно не протухнет, мы вешаем его сушиться в пещере. Есть бесконечный список того, что нужно
