Директриса краснеет, когда одна из сфер, темно-синяя, зависает над ней. Подожди, это же… это же их следы, всех, бывших в подвале. Только мне почудилось, что черные отпечатки принадлежат епископу, а оказывается, это директриса была там, зачем-то заходила за полки…
Архимаг ехидно улыбается, оборачивается к директрисе и спрашивает:
— Полагаю, нам следует обсудить инцидент в более узком кругу?
Она заворожено кивает, и я ловлю себя на мысли, что была бы так же заворожена этим гладко льющимся бархатным голосом. Но она-то боится угрозы, скрытой за этим черным занавесом (да, почему-то его голос похож на темный бархат, ласковый, почти шелковый на ощупь).
— Да, — отзывается епископ. — Не следует скорбными знаниями вводить в искушение несведущих.
Все девушки как будто понимают, о ком идет речь — в кабинете остаются только те, над чьими макушками покачиваются цветные сферы.
Покидающим нас, вероятно, известно, в чем дело. Я улавливаю несколько слов от проходящей мимо группы «Из-за такого идиота их отчислят» и «Он всегда различает ложь, разве не дуры?». Вряд все эти реплики относятся к архимагу, «идиот» ему совсем не подходит, да и епископу тоже…
— Итак, не соблаговолят ли мне объяснить благонамеренные адептки и их благочинная наставница, что именно они делали в подвале сразу после инцидента. И каким образом узнали о происшествии? — мягко и участливо интересуется архимаг.
Молчание его не обескураживает, он улыбается почти соблазнительно и вкрадчиво объясняет:
— Вам, вероятно, никто никогда не говорил о приемах инквизиторов и охотников на нечисть. Хотя с первыми вы вполне можете познакомиться, учитывая ваши преступные наклонности.
Девочки вздрагивают, даже директриса, кажется, теряет присутствие духа.
— Гвеллан, — предупреждающе произносит епископ. — Это решение останется за мной.
— Да, это ваша епархия, безусловно, — он вновь обращается к девушкам: — Но вам известно, что инквизиторы жестоко карают тех, кто пошел против Источника.
— Или церкви, — буркает Латона, поводя полным плечом.
— Не усугубляйте свою вину, — дружески советует ей архимаг. — И не заставляйте меня растягивать этот фарс. Позвольте познакомить вас с одним из приемов этих отважных защитников Духа Источника от сошедших с праведного пути магов.
Он демонстрирует им ту же самую комбинацию рун, что я видела в подвале, на полу загораются следы, их нет только у стола и под столом, где сидит епископ. Почему он не оставляет следов?
— Это отпечатки силы всех магов, находившихся в этой комнате последние десять минут, — объясняет архимаг и указывает на сферы: — А это — такие же отпечатки, но со времени позавчерашней ночи.
Я чуть наклоняюсь вперед и не обнаруживаю никаких следов под моими туфлями. И ничего не понимаю — они были только что в подвале, цепочка оранжевых островков на сером камне, повторяли мой сегодняшний маршрут.
Как же так? Есть у меня магия или нет? Вот и прекрасный спутник, на которого всегда можно положиться — и архимаг может лгать. Я едва не всхлипываю от разочарования, словно горький комочек застрял у меня в горле. Алесса, соберись, не первый раз тебя обманывают те, кому ты веришь, это не конец света. Подумай — может быть, причина в том, что ты сейчас под скрывающей тебя пеленой заклятья?
Но мне очень сложно дышать, и лесенка словно качается подо мной, голова идет кругом. Я прижимаю пальцы к вискам, как будто льдом провожу по лицу, а не дрожащими руками. Нет-нет, дело совсем не в том, что архимаг меня обманул, он мог и не обмануть, это что-то другое, очень похожее на то, что случилось в классе Андриетти…
И внезапно все проходит от одного взгляда архимага и еле заметного жеста в мою сторону. С этим я разберусь потом, позднее, сейчас главное не забыть, положить и эту странность в пока пустую копилку несоответствий. Сейчас там только одно или три — манипуляции с полкой в хранилище, руна, похожая на змею, серое облачко вокруг полки — наверное, им скучно, поэтому вот им компания — мои следы, один провал в памяти, но огромный, как зияющая бездна, магия, которой у меня никогда не было…
Если бы я произносила это вслух, мне бы сказали, что я заговариваюсь, а так… так я брежу и пропускаю сцену признания Марены. Вижу мимолетные образы недавнего прошлого, слышу лишь обрывки настоящего:
— И Алесса предложила сварить приворотное зелье…
— А вы отказались? — насмешливый голос архимага перебивает ее откровения.
— Нет, мы согласились, не могли не согласиться, этот отвратительный тип просто обязан был почувствовать себя жалким.
— И госпожа директриса…
— Гвеллан! — окрик директрисы заставляет меня вздрогнуть, и я чуть не падаю со своего «насеста». — Как вы смеете обвинять меня?!
— Вы были в подвале, заходили за стеллажи справа от входа, — говорит епископ.
Вероятно, Гвеллан ему как-то сообщил об этом, пока я думала совсем о другом, погрузившись в облако слабости. Даже глаза закрыла…
— Меня позвали адептки, когда увидели, что произошло. Естественно, я должна была убедиться, что она не взяла ничего из ингредиентов и что нигде не прячется злоумышленник, который ее оглушил.
— Но это сокрытие информации от лица, наделенного благодатью Источника, — замечает Гвеллан.
Директриса шипит, как десяток змей, а Тея и Латона перебивая друг друга начинают доказывать, что мастер Андриетти достоин и не такой кары:
— Это вы нам грозите инквизицией, — Латона сопит и фырчит, как маленький игрушечный паровозик. — Но не ему! А он… он сам толкает нас на путь преступлений! И рано или поздно мы совершим что-то ужасное из-за него…
— Да, — подхватывает Тея, — он унижает нас, будя в нас злость и презрение. Обращается не как с магиссами, а как с крестьянками…
А они коварнее и хитрее Алессы из моего сна, она мстила за унижение, но открыто призналась в задуманном, а они уже изобрели неплохую отговорку — жертва сама, мол, пробудила в них низменные желания. И не придерешься.
Они так полагались на простодушную и смелую Алессу, что не стали прибегать к этой уловке в прошлом? Пусть бы она за всех отдувалась, а они… Нет-нет, как я могу плохо думать о них? Да и зачем мне эти подозрения сейчас, если от их подтверждения ничего не зависит?
А архимаг неожиданно смеется:
— О женщины, коварны как горные змеи. Ваше Преосвященство, я полагаю, что инцидент исчерпан? Я поговорю с мэтром Андриетти, дамы исполнятся раскаяния, а происшествие…
— Мы сочтем несчастным случаем, — заканчивает за него епископ. — Да, я склонен согласиться с вашей интерпретацией событий. Но я должен сказать несколько слов этим едва не заблудшим во мраке душам и определить, можем ли мы избежать привлечения инквизиции…
— Душа магиссы Миринны уже заплутала так, что ее не выманить из чащи грехов, — еле слышно шепчет архимаг, подойдя ко мне, и делает мне знак следовать за собой.
