— Урааа!
И мы принялись за уборку. Я пошла вытерать везде пыль, а Асе достался пол. И через минут тридцать,убравшись, спускаюсь я со второго этажа и слышу ЭТО:
“Ну не злись так, дорогой,
Изменил ты мне с каргой.
Проучу тебя я просто.
Дед со мной под девяносто!
Ииий - яя!”
— Ася-а-а-а-а … — и я села прямо на лестницу, заходясь в истерическом смехе контуженной чайки.
— Напугала как! — воскликнула Ася и, посмотрев на меня, тоже засмеялась. Аж до слёз пробрало.
— Господи, ты где только услышала такое?!
— Это всё тётя Нина! Пока ты за вениками ходила, я вышла на крыльцо бани и тут услышала через забор как она это поёт, — и согнулась пополам от смеха, представив воображаемую “мстю” тёти Нины дяде Коле.
— Кошмар какой! — сквозь слёзы выговорила я.
— Слушай, я тут когда около серванта мыла пол, увидела одну очень интересную книгу на полке. Ранее я её не замечала … — она посмотрела в сторону серванта.
— Что за книга? — нахмурившись, я пошла смотреть находку.
— Смотри, это как будто бы сборник — она протянула мне нечто в потрёпанной чёрной обложке, — только вот я не могу разобрать название книги. Может латынь?
— Нет, это точно не латынь. Я ж её в меде учила. Вон какие вензеля и палки … — я провела пальцами по обложке.
— Да! А самое интересное: внутри на русском языке от руки написаны стихи! Сначала я долго думала, а потом поняла — это гадания! И сразу же перешла на лямурный отдел и нашла нам с тобой заговор на любовь истинную — закачаешься. Сегодня же и опробуем после баньки, — воодушевились у меня за плечом белобрысая.
— Ась, то есть тебя вообще не смущает, что мы с тобой знаем каждый уголок в этом доме и не раз проводили генеральные уборки, а эту книгу пропустили?
— Неа, — выдала эта авантюристка, радостно помахивая половой тряпкой.
— Я чую подвох … — я с сомнением посмотрела на её довольное лицо.
— Ириш, не будь занудой! И это всего лишь антураж для нашего прекрасного вечера очищения! Всё будет огонь! — и с воинственным видом шмякнула тряку на пол и упёрла руки в боки, сдувая выбившиеся пряди из причёски.
Глава 16Уборка заняла не более часа. И, как сказала Ася, мы ненадолго затихарили жажду возмездия, что уже победа для нервной системы.
Дабы сбросить ещё чутка негатива эта затейница предложила смастерить чучело Игоря из его одежды, что хранилась на чердаке, и торжественно поджечь гада. Шампанское придало мне игривого настроения и я, конечно, согласилась.
Атмосферу бесшабашности добавляли треки Ленинграда, а дикий ржач служил великолепным аккомпанементом.
— Фу-у-у-х, — Ася утёрнала тыльной стороной ладони пот со лба, — Давай ему ещё шляпу рыбацкую наденем? А то лысый какой-то получается! — с досадой воскликнула она и оценивающе присмотрелась к чучелу, пока я тихонечко посмеивалась, — Хотя нет, неси нитки! Сделаем Игоряше чёлку-штрихкод!
— Момент!
Когда я вернулась с нитками, Ася опять сидела с этой книгой в руках.
— Слушай, тут написано, что нужна небольшая жертва, — она посмотрела на меня, — как думаешь, наш Игоряшка подойдёт?
— В самый раз! — согласилась с подругой, понимая, что мы вряд-ли сегодня доберёмся до этого жертвенного “гвоздя” развлекательной программы, — Баня уже скорее всего готова, пошли?
— Всегда готов! — и Ася приставила как военнослужащий руку к голове.
Собрав банные принадлежности, мы с музыкальной колонкой наперевес, а также с позвякивающей провизией, выдвинулись в место силы любого русского человека. Правда по пути соломенного Игоря по кличке “Штрихкод” кинули в кусты. Пусть не подглядывает пока.
— Устроим ему прощальный променад! — Ася посмотрела на “чёлку” извращенца в кустах, — Ведь гореть ему сегодня синим пламенем.
— Пошли уже, кровожадная моя!
И вот уже через некоторое время распаренные и отшлёпанные вениками, мы лежали на полке.
— Ир, когда я тебе говорила, что ты можешь оставаться у нас с Саньком сколько угодно, я не шутила, — она серьёзно посмотрела на меня, — А может совсем переедешь к нам?
— Ась, я вас очень люблю, ты знаешь. Но я не могу у вас поселиться.
— Но почему?
— Если ты всё же решишь наладить личную жизнь … — Ася фыркнула, — Что?
— Знаешь, чем больше я смотрю вокруг на мужчин, тем больше понимаю, что лучше моего Тихомирова мне не найти. А на меньшее я не согласна. Так что … — она грустно улыбнулась.
— Ася, — я положила руку на её плечо. Боль утраты до сих пор сильна.
— Всё хорошо, мы справимся. Ведь где наша не пропадала, а?! — она засмеялась, вспомнив всё то, через что мы прошли вместе и ещё как-то выжили.
— Это ещё не всё, — я посмотрела на Асю серьёзно, — Пока мы убирались в доме, я приняла решение в ближайшее время стать матерью.
— А как же …
— Я хочу усыновить ребёнка. Я не буду больше никого ждать, никого уговаривать. Всё, 10 лет я маялась ерундой. Пора воплощать мечты в реальность!
— Ура-а-а!!! — подруга бросилась меня обнимать. Потом отстранилась, — Подожди, так тем более переезжай ко мне! Вместе веселее жить! — мы посмотрели друг на друга и засмеялись, — Давай так, живи у нас, занимайся усыновлением, а там видно будет. Если чё, я папку сыграю. Парикан натяну, рейтузы до пуза — буду самым лучшим представителем тестостерона.
На этой мажорной ноте мы закончили банные процедуры, допив очередную бутылку шампанского.
Выходя из бани, Ася обернулась и посмотрела на меня бешеными глазами и произнесла:
— А теперь настало время поджарить свинью! Тащи Игорька!
***
Голышом и с игристым настроением внутри я направилась к тем самым кустикам, где прохлаждался зад моего чучельного бывшего. Отойдя от Аси, волшебство её солнечного оптимизма поубавилось. Ёще пару метров к цели, и следующая стадия алко опьянения, улучив момент отсутствия жизнеутверждающей подруги, напала на меня. Сначала я просто села на колени рядом с кустами, а дальше я упала в них. Началась дикая слёзная истерика, которую уже невозможно было остановить. Ну как он мог! Ну как!? Чего ему не хватало? Как он мог мне так лицемерить? Как он мог … эту шлёндру!? Чем она лучше меня? Ну чем? Я в злости посмотрела на улыбающегося “штрихкода” и с яркой волной ненависти ударила ему в условное межзубье. Башка этого чучелы держалась на палке (собссна, как и реальный мозг прототипа), так что я с силой приложилась не к ухмылочке условного бывшего, а к черенку от лопаты. УУУУУ! — я завыла от боли.
