Книга Господа Чихачёвы - Кэтрин Пикеринг Антонова

Ежели я доживу до возможности выстроить в Дорожаеве дом, то 1.) чтоб непременно каменный, железом крытый. Это для потомства, которое потому Дорожаевым дорожить должно, что оно какому-то моему предку Всемилостивейше ‹…› жаловано. 2.) Дом этот должен быть сколь возможно уютен, чтобы не было чувствительного недостатку поместить на ночлег человек пяток гостей; – и чтобы не возбудить излишнею величиною суэтного в потомках желания к роскоши, несоразмерности. 3.) Не забыть о буфете, как сие случилось в Бордуках. 4.) Ретирадные для обоих полов места теплые. 5.) Свод прочный для хранения бумаг. 6.) Так расположить, что ежели какому детике из потомков покажется тесно, то чтобы местоположение не затрудняло его в пристройке. 7.) Хотелось бы в доме оранжерейку, – да боюсь дозволить себе причуды. – А может и дозволю[48].

На сопутствующем этой записи рисунке Андрея изображены четыре большие комнаты в дополнение к полукруглой «зале, гостиной и всяческой» – комнаты для него самого, его жены, горничных и прихожая. В построенном доме была также бильярдная. Андрей часто упоминает о своем и своей жены «ермитаже»: это слово, по-видимому, было для него синонимом «его собственной» и «жениной» комнат[49]. На плане «своего» эрмитажа Андрей нарисовал два длинных «турецких дивана» с маленькими столиками, каменную печь, стеллаж для трубок, табуреты и стулья, два угла, отделенные ширмами (один для вещей гостей и другой, где гости могли бы переодеться, а также хранились бы книги и бумаги), и указал, что пол должен быть покрашен. По стенам следовало развесить «гравированные картины и портреты знаменитых людей», а по вечерам комнату должны были освещать лампы[50]. В 1850 году, поселившись в новом доме, Андрей нарисовал план своего кабинета, признавшись, что постоянно переставляет там мебель (он отметил на плане те места, где стояли разные предметы обстановки, и те, куда они были переставлены). В комнате были диван и письменный стол, полки для книг и бумаг, двери в бильярдную, альков («впадина») с конторкой для письма на бюро, дверь в коридор, печь, встроенная в общую с коридором стену, которую можно было топить, не входя в комнату, и зеркало[51]. Желание Андрея устроить оранжерею не было подражанием иностранной моде – как сообщалось в военно-статистическом обозрении Владимирской губернии в 1852 году, «так как топливо в губернии вообще дешево, то при каждом, несколько замечательном саде, устроены оранжереи, где растут ананасы, персики, виноград, апельсины, лимоны, зимняя клубника и земляника»[52]. Короче говоря, дом Чихачёвых был удобным и прекрасно отвечал всем потребностям семьи, но не был роскошным.

Помимо удивительно подробного описания планировки, из статьи «О комнатном воздухе», опубликованной Андреем в 1845 году в «Земледельческой газете», мы даже знаем кое-что об атмосфере внутри дома Чихачёвых. Андрей объяснял, что он сам и его семья годами страдали из‐за спертого, нечистого воздуха, пытаясь решить проблему с помощью ладана или ароматических смесей (попурри) до тех пор, пока с ними не стала жить немецкая гувернантка их дочери. К их изумлению, немка открывала все окна своей комнаты для проветривания каждый день, даже зимой. Однако вскоре, как описал Андрей, Чихачёвы поняли, что благотворное влияние, произведенное свежим воздухом на самочувствие членов семьи, а также приятность пребывания внутри дома, безусловно, стоили таких решительных мер, и переняли немецкую привычку (однако всегда запираясь во время проветривания в другой, теплой комнате)[53].

В записной книжке с «почтовыми сношениями» 1850 года с астраханским помещиком Владимиром Копытовским Андрей нарисовал карту своего имения и охарактеризовал местность вокруг Дорожаево как «самую, самую неавантажную. Почти плоскость кругом, и на этой плоскости кругом же почти, лес». Неудачное расположение деревни сегодня очевидно для любого случайного летнего посетителя; бич этих мест – необыкновенное количество комаров и слепней. Нарисованная Андреем карта имения не вполне понятна (масштаб совершенно неверен), но дает представление о планировке и основных усадебных постройках. В центре Андрей изобразил дом, перед ним двор и ворота, выходящие на дорогу, ведущую на северо-запад. За домом располагался очень большой «сад» (судя по рисунку, его площадь более чем в десять раз превосходила площадь дома), а все вместе обведено широкой рамкой и подписано: «Моя усадьба». За этой рамкой, через дорогу, на которую выходил дом, находились два больших гумна и амбары. По другую сторону от них дальше на юго-восток выстроились овины (постройки для сушки снопов перед молотьбой); за ними к юго– и северо-востоку начинались леса. На юге леса перемежались болотами. К востоку от гумен Андрей нарисовал две пересекавшиеся под широким углом «улицы», а между ними – пруд. К северу от собственно «усадьбы» располагался еще один ряд амбаров для сушки пшеницы. Прямо на севере он изобразил соседнюю деревню Столбцы в полутора верстах от усадьбы. К северо-западу в одной версте находилась деревня Гвоздево, а Фатеево – в двух верстах к западу. На юго-западе в полутора верстах – деревня Сенино, а на юге, в одной версте, Молошно. Чихачёвы владели крепостными из Молошно и Сенино и, вероятно, полями и участками леса практически по всем направлениям[54].

В недатированной записке, составленной, по-видимому, задолго до того, как была нарисована карта, Андрей указал ширину и длину нескольких относившихся к Дорожаево участков земли и количество шагов между основными объектами, а также множество других, менее значительных ориентиров поместья. Дистанция между садовыми воротами Дорожаево и зернохранилищами составляла 104 шага, другие расстояния невозможно восстановить без дополнительной информации. Среди ориентиров перечислены: «поперечные аллеи», дровяной двор, березы, солнечные часы, «места, где прежде были вишни», огороды, малинник, колодец, кусты черной смородины, «яблочная плантация» (размерами тридцать на двадцать один шаг), «крытая аллея», каретный сарай, скотный двор и баня в шестнадцать шагов, располагавшаяся в тридцати шагах от «кормового сарая»[55]. В дневниках Чихачёвы также упоминали мельницу, сарай, где работали ткачи, и другие небольшие постройки, а также поля, засеянные различными злаками. Сегодня помимо деревенских домов (некоторые из них, похоже, были построены во времена Андрея и Натальи) из усадебных построек сохранился лишь каменный дом Чихачёвых, хотя все еще можно распознать липовую аллею, ведущую к северо-западу от дома к сохранившемуся до наших дней пруду. Жители деревни помнят, где когда-то стояли главные амбары (за пределами территории, где прежде был разбит сад и где среди полевых растений все еще можно отыскать необычные «английские» цветы). Построенная внуком Андрея и Натальи Константином церковь была разрушена до основания после революции 1917 года, а на ее месте появился клуб, который существует до сих пор[56]. Надгробия Чихачёвых исчезли, хотя жители деревни утверждают, что они находились неподалеку от церкви[57].