— Дана, — донеслось до меня, — футболка чистая на стуле.
— Что? — Сил как назло становилось все больше, но усиливающаяся дурнота и чувство голода доводили до паники. И тут меня осенило — секретные ингредиенты в чае! Даже футболку мне приготовил!
Я кое-как выпуталась из одеяла, натянула футболку и по стеночке поковыляла на адские звуки.
— Ты… — выплыла в гостиную и едва не задохнулась от дикого зрелища. Сезар как раз вываливал из сковородки золотистые кусочки мяса с травами. Кажется, розмарин… А еще чеснок… — Ты что-то добавил в чай! Я теперь с голоду умираю!
— Тебе не впервой умирать, — бросил на меня взгляд он. — Ты сутки не ешь уже… Я при чем?
Вариантов было немного — расплакаться и устроить истерику, но я была не особо сильна в таком перфомансе. Можно еще подхватить ружье, что так и стояло у стены, но оно тоже его не сильно впечатлило в прошлый раз. И оставался третий — усесться за стол и признать поражение. На мой взгляд в данной ситуации самый достойный.
— Может, еще афродизиак какой подмешал? — растеклась я по стулу, вжимая впалый живот в край стола, чтобы не так сильно урчал.
— Дана, тебе и без афродизиака хорошо, — усмехнулся он, снимая с огня кастрюлю. — Ты просто признаться в этом себе не можешь. Давно не было хорошего секса?
— Да прям, — скривилась я. — Регулярно!
— Врешь ты хуже меня. — Он сгреб чеснок в чеснокодавку и щедро выдавил его в вареный картофель, пышущий паром. Я сглотнула тяжело вязкую слюну.
— Сезар, дай уже еды, а? — проскулила я. — И потом я продолжу с тобой занимательную беседу.
— Потом мы с тобой продолжим махать мокрыми простынями, — серьезно отозвался он. — Картошку будешь?
— Все буду, — процедила.
— Ну вот так бы сразу.
Когда он поставил передо мной тарелку, я даже прослезилась — так это выглядело сногсшибательно! Три желтых картофелины и кусочки белого мяса в каком-то сладковатом соусе. Я зажмурилась, перекатывая его на языке, и блаженно вздохнула:
— Умеешь ты ломать волю…
— В этом месте благодарные люди хвалят еду, — поставил свою тарелку, усаживаясь напротив.
— Я хвалю твою находчивость и познания в травках тяжелого действия.
— А ты откуда знаешь про их действие? — поинтересовался благосклонно.
— Я же на химфаке учусь. А ботаника — моя страсть.
Он промолчал, но мне было плевать. Еда была непривычной — слишком простой, но от этого не менее вкусной, чем то, что я привыкла есть. Я едва не урчала от того, как кусочки мяса тают на языке, поджимая пальцы от удовольствия.
— Кофе можно? — обнаглела вконец.
Сезар вперил в меня мрачный взгляд, медленно жуя, но снова не снизошел до ответа. Видимо, его лимит светской любезности сегодня был давно превышен, да и то потому, что месяц ни с кем не говорил.
— А как ты думаешь, за что все таки тебя замкнуло в звериной ипостаси?
— Дана, я не хочу говорить на эту тему, — хмурил он брови, глядя в тарелку.
Вообще создавалось впечатление, что терпит. А меня несло, как ребенка, которому жизненно важно разведать границы и пределы, за которыми рванет.
— А на какую хочешь?
— Никакую не хочу.
— Хорошо. А алименты обсудить хочешь?
Он вздернул вопросительно бровь.
— Что ты так на меня смотришь? — и я облизнулась.
— Пытаюсь понять, как ты можешь есть и говорить одновременно, — устало охрип его голос. — А с алиментами у тебя ничего не выйдет, если только противозачаточный имплант у тебя под лопаткой не просрочен.
12
Я даже жевать перестала, замирая.
— Откуда ты… — начала, но осеклась. — Его же не видно.
— Не видно, — равнодушно кивнул он. — Но в базе данных клиники запись о процедуре сохранилась. Не указан только срок действия.
— Да кто ты такой? — задышала я чаще. — Откуда ты все это выкапываешь?
— Это моя работа, — спокойно пожал он плечами.
— Не находишь, что нечестно играешь? — обличительно ткнула в него вилкой. — Ты собираешься держать меня при себе в качестве кого? Бесплатной шлюхи? Или тебе важны отношения? Думаешь, твой праведный медведь не взбунтуется снова на твое пользовательское поведение? Не думаешь, что его именно это не устроило в твоей прежней жизни?
Сезар хмурился все больше, мрачно жуя, потом резко поднялся и развернулся к разделочному столу. Оказалось — просто добавки захотелось. Наложив себе гору мяса, он вернулся на место:
— Готова поговорить про отношения со мной?
А я думала, он уже не ответит.
— Нет. Я не хочу с тобой отношений.
— Тогда как мне удовлетворить своего праведного медведя? — вздернул брови. — Замкнутый круг, не находишь?
— А ты со всеми девушками, прежде чем затащить их в постель, всю подноготную ковыряешь до цвета соплей в детском саду?! — Он вдруг усмехнулся. — Я тебя забавляю?
— Прости, — сдвинул снова брови. — Но да. Ты забавная.
— Не прощу, — буркнула, возвращаясь к еде. — Получается, что ты мне врешь, и ничего. А я тебе соврать не могу.
— Можешь. Про цвет соплей в детском саду ничего сказано не было.
— Боже! — закатила я глаза. — Я с тобой не разговариваю больше!
— Не обещай того, что не сможешь выполнить. Тебя еще чай ждет.
— Нет, серьезно — зачем? — отложила я вилку. Ход мыслей этого неандертальца возмущал. — Ты притащил к себе в дом девушку и первое, что делаешь — лезешь рыть на нее информацию?!
— Конечно, — невозмутимо кивнул он. — Мало ли какие у тебя связи и как скоро за тобой прилетят на вертолете?
— А могут? — моргнула я.
— Уже. Но дома с воздуха не видно, только немного двор, но сесть тут негде.
— Да пошел ты! — вскочила я, швыряя в него вилку. То, что он перехватил ее на лету, не впечатлило, а только разозлило еще больше. — Пошел ты к черту, Медведь!
Я развернулась и кинулась по лестнице, но только у кровати поняла, что не стоило так прытко перемещаться по дому. Ноги задрожали, и я опустилась на четвереньки. Сердце скакало в груди, сил резко не стало, и я закуталась в одеяло.
Но в покое меня никто не оставил.
Сезар поднялся, как ни в чем не бывало поставил чашку с чаем на стул и двинулся ко мне. На мои попытки отодвинуться только сдернул бесцеремонно плед и приложил руку ко лбу. Жар возвращался.
— Пей чай. Потом снимай футболку.
— Зачем?
— Дана, злые уставшие оборотни очень плохие собеседники, — сунул мне чашку. — Десять минут на чай. Большими глотками. Время пошло.
