— У нас нет иного пути. Мы должны пройти через паучий лес.
3
Елена натянула отсыревший капюшон куртки на лицо, щеки мерзли. Она невольно поерзала в седле, пытаясь снова подстроиться под ритм лошади.
— Мы выглядим прямо, как бандиты с большой дороги, а? — рассмеялся Крал, подъезжая к ней на своем жеребце. Ему явно тоже было холодно, но он держался. Остальные выглядели не лучше, изо всех сил поднимая воротники и натягивая на лица капюшоны от подступавшего дыма. Пепел и останки пауков летели прямо в глаза.
Елена кивнула горцу.
Они, точно, выглядели, как разбойники.
Впереди поднимался высокий столб черного дыма, уже порядком запачкавший ясное утреннее небо. Это был дым от чудовищного костра, запаленного на рассвете Эррилом и Мериком. Огонь выжигал неширокий проход от опушки вглубь леса.
Елена проследила за столбом дыма на небе. Почему всем ее путешествиям суждено начинаться с огня, подумала она, вспомнив пожар в яблоневом саду, ставший началом ее несчастий.
Она в сопровождении Крала медленно приближалась к огню и дыму. Повозка ехала позади, тонким звоном своих колокольчиков составляя странный контраст безжизненному лесу.
Солнце быстро разгоралось на востоке, но лес был еще почти полностью погружен в ночные сумерки. На путешественников надвигались кружева полусожженной паутины и лопнувшие красные тельца, от которых все старались держаться подальше.
Сзади в повозке тряслись Могвид, Фардайл и Толчук. Эррил настоял на том, чтобы никто не шел через лес пешком, дабы не быть укушенным пауками; даже ноги лошадей были тщательно обернуты кожей.
Елена ласково погладила Мист. Поначалу Эррил требовал, чтобы она ехала через лес в повозке, поскольку под пологом было все-таки значительно безопасней, но девочка решительно отказалась оставить кобылу и позволить ей плестись одной за повозкой.
Лишенная всякой возможности убежать или рвануться в сторону, Мист запросто может стать жертвой этих непонятных тварей. Этого Елена позволить не могла, и потому на свой страх и риск поехала на Мист верхом.
Затем процессия приостановилась.
— Йо! — приветствовал Крал Эррила, но Елена даже не подняла глаз. — Если ты запалишь костер еще сильнее, то, как бы нам не пришлось возвращаться обратно в пещеру, — усмехнулся горец.
Эррил поднял единственную руку в знак того, что все понял, но так и не отвел глаз от склоненной рядом среброволосой головы эльфа. Их руки и лица были в угле и саже. Они о чем-то жарко спорили.
Эльф яростно тряс головой, очевидно, в ответ на какие-то слова старого воина. Даже издалека Елена видела, каким гневом пылают синие глаза Мерика.
Несколько в стороне от них, не слыша и не видя никого вокруг, высоко подняв плечи, между костром и лесом стояла закутанная в плащ Нелин. Она упорно смотрела на стену деревьев, и глаза ее слезились отнюдь не от едкого дыма. Порой нюмфая подносила к лицу грязную руку и вытирала накатившиеся слезы, оставляя на щеке еще один темный след.
Позвякивание повозки и перестук копыт, наконец, привлекли внимание трех поджигателей. Эррил выпрямился и направился к остальным; за ним поспешили Мерик и Нелин.
— Мы готовы, — вздохнул Эррил, неодобрительно глядя на сидевшую верхом Елену. По его лицу промелькнула гримаса гнева, и он тотчас отвернулся. — Там на опушке приготовлены факелы. Каждый, кто едет верхом, должен взять факел и идти по проходу, ограждая себя его пламенем. — Эррил тут же показал каждому, где он должен идти и что делать. — Потом по моему сигналу мы начнем поджигать остальное пространство.
Все согласно кивнули и подошли ближе к полыхавшему огню.
Но когда попыталась подойти и Елена, тяжелая рука Эррила властно легла ей на колено.
— Ты остаешься в повозке, такое не для тебя.
Девушка решительно скинула руку.
— Нет, — стиснув зубы, ответила она и спрыгнула с седла. — Все это делается для меня и ради меня. И я понимаю, что должна сохранить свою магию до тех пор, пока она не станет совершенной. Но если мы собираемся поджечь лес, то и моя рука будет держать факел. Я не собираюсь оставаться ни к чему не причастной.
Лицо Эррила потемнело от гнева.
— Да, все это путешествие предпринято ради тебя, Елена. Но его цель заключается не в том, чтобы ты лично жгла лес. Если верить пророчествам, то ты — наша последняя надежда в борьбе с Гульготой, и потому мы не имеем права рисковать тобой, ребенком...
— Послушай, Эррил! Во-первых, мне давно надоело называться ребенком. У меня уже начались месячные! — И Елена гордо тряхнула головой, совсем забыв, что у нее уже больше нет ее роскошных кудрей. Она густо покраснела. — А, во-вторых, уж если мне суждено спасти эту стану, то я должна научиться смотреть опасности прямо в лицо, а не прятаться за пологом, как младенец! В этом путешествии я должна закалить свое сердце, как сталь, а, как ты сам учил меня, сталь может выковываться только огнем.
Эррил посмотрел на нее с удивлением, остальные поспешно отвернулись, а кое-кто даже трусливо отвел глаза.
— И я не собираюсь уходить от ответственности, — решительно продолжала девушка, сжимая кулаки. — Я должна заглянуть в лицо огню.
Эррил покачал головой.
— Отлично, — медленно произнес он, но, когда Елена попыталась обойти его, жестко остановил ее, взяв за плечо. — Но ты ни на шаг не отойдешь от меня, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Мертвым никакие уроки не нужны.
Елена кивнула и приблизилась к огню. Все уже разбирали факелы. Девочка сделала то же, и тогда раздался громкой клич Эррила:
— По коням!
Все бросились обратно к лошадям. Мист поначалу шарахнулась от шипящего факела, но, успокоенная несколькими ласковыми словами хозяйки, покорно позволила ей сесть в седло. Затем девушка подвела кобылу вплотную к белому боевому жеребцу, уже рвавшемуся вперед, чувствуя на своих боках сильные шенкеля старого воина.
Неожиданно ветерок, налетевший из долины, бросил огонь и дым его факела прямо в лицо девушки. Эррил резко обернулся, но обратился не к ней, а к Мерику:
— Ты уверен, что справишься?
Эльф осклабился.
— Ты уже спрашивал об этом сотню раз. И сейчас я отвечу тебе все то же.
Но Эррил настаивал.
— Да, но вспомни, ты сотни раз говорил и то, что сердце твое нетвердо в таком путешествии, а наш успех очень во многом зависит теперь от тебя, эльф. Если ты не заставишь ветра дуть, как нам нужно, и не погонишь пламя впереди, нам придется вернуться.
— Свои обязанности я знаю. И я дал слово благородного эльфа, что пламя прогрызет самую сердцевину этого проклятого места. Мои ветра не предадут меня, воин.
Оба смерили друг друга ледяными взорами. Елена знала, что Эррил ненавидел всякую зависимость от кого-либо; за долгие века странствий по долинам Аласии однорукий воин привык полагаться лишь на свою единственную, а не на чью-нибудь другую руку. Она подъехала и встала между ним и Мериком.
