Из этого можно даже пользу извлечь. Может, я наконец возненавижу Варламова настолько, чтобы больше не вспоминать его в периоды обострения депрессии. Чтобы не лазить по страницам в его соцсетях, не листать фотки из семейной жизни, в которой мы на самом деле ужасно безмозглые, но такие счастливые… Чтобы не набирать по памяти его чертов номер, который он так и не сменил за эти пять лет. А я пыталась забыть, вот только пальцы все равно помнят этот проклятый порядок цифр. Как хорошо, что я ни разу так и нажала "вызов".
Вот честно, я ненавижу за это Варламова лютой ненавистью. Да и собой не очень довольна. Зачем было нужно настолько сплавляться с ним воедино, настолько отказываться от себя? Он-то себе абсолютно ни в чем не отказывал эти пять лет, а я… А я только через три года после развода решилась хоть как-то сблизиться с Костей.
— Итак, давайте к делу, господа, — Кирсанов собирает со своего стола бумаги, и поглядывает на нас мельком, — в сроках у нас год до стадии пост-продакшена.
— А можно для блондинок, пост-продакшен — это что? — виновато улыбаясь, уточняю я.
Дима закатывает глаза. Будто поперек широкого лба написал: “Как можно было прожить со сценаристом четыре года и не знать таких базовых вещей”.
А вот можно, Димочка. Я вообще все, что касалось тебя и твоей работы, отчаянно старалась вытереть из памяти. Если бы я хранила еще и воспоминания об этой чуши — до сих пор бы лежала на кроваточке и рыдала в подушку, оставленную Димочкой.
— Пост-продакшен — это этап после съемок, — милостиво сообщает мне Кирсанов. — Монтаж, обработка, озвучка и прочее-прочее.
— Спасибо! — благодарно улыбаюсь я.
— У вас есть две недели, господа, чтобы подготовить сценарий в его рабочей форме. Справитесь? — Кирсанов смотрит сначала на Диму, потом на меня. — На этой стадии я вам мешать не буду. После этого мы его подредактируем и уже начнем.
— То есть должен быть готов чистовой вариант за две недели? — я немножко опешила от таких сроков и удивленно уставилась на Кирсанова.
— Это обычные сроки, госпожа Бодлер. Предполагается поработать над вопросом сценария очень плотно и без простоев. — Илья Вячеславович моей реакцией ничуть не удивлен, но отступать от своего явно не собирается. — Не будете успевать — сообщайте. Дима — с тебя отчетность о продвижении работы.
Ну вот. Отчетность, значит, с Димы. И я прекрасно представляю, кто у него будет виноват во всех задержках. Ладно. Две недели так две недели. Если Варламов думает, что я соскочу из-за необходимости две недели видеться с ним ежедневно, а вот выкусит, сладкий.
— У меня сдача книги через две недели, — сообщаю я суховато. — И кстати, в договоре было указано, что на период дедлайна моей авторской деятельности вы готовы пойти на смещение по срокам. Впрочем, я все-таки надеюсь, что задержек по моей вине не случится. Я выделю три часа в день на работу с господином Варламовым, надеюсь, что этого будет достаточно?
— Да, разумеется, госпожа Бодлер, — Кирсанов улыбается так доброжелательно, будто даже на это не рассчитывал. Ну, вот что за мужик, веревки из меня вить может.
А ведь потребуй он четыре или пять часов работы вместе с Димой — вот он, именно Илья Вячеславович с этой его харизматичной физиономией и улыбкой, оплавляющей сердце, и знаете…
А я бы согласилась. Нет, Дима мне, конечно, знатно изгадил настроение. Но Кирсанов — по-прежнему мой любимый режиссер. И в принципе привлекательный мужчина.
До одури привлекательный, на самом деле. Ему около сорока, но это тот случай, когда возраст становится его достоинством. Тот же Варламов рядом с Ильей Вячеславовичем выглядит все тем же мальчиком.
Ну… Да, Элька не зря напоминала про бессмысленность флирта с Кирсановым. Но даже осознание этого не мешало мне сейчас сидеть с прямой спиной, ненавязчиво развернувшись в сторону режиссера вырезом на груди. Может, и ничего, что таким позорным образом погибла блузка. По крайней мере, чувствовать себя привлекательной, когда сидишь напротив симпатичного мужчины, довольно приятно.
Нет, у меня не было на Кирсанова никаких планов. Но, в конце концов, имею же я право почувствовать себя женщиной, а не одним только приложением к клавиатуре?
Не напоминайте про Костю, ну пожалуйста. Знаю, со стороны кажется, что я совершенно потеряла стыд и совесть, но вообще я же сейчас просто наивненько мечтаю. Понятное дело, изменять своему нынешнему мужчине я не буду, даже если был бы вариант. Хоть в мыслях-то мне можно побыть девушкой, которая может привлечь внимание Ильи Кирсанова. В жизни-то я точно, что не могу. Кто из замужних женщин не представлял себя в объятиях своего кумира — тот может бросить камень, ага. Только не в голову, пожалуйста!
— Мы можем поработать прямо сейчас, — голос Варламова вновь приземляет меня на землю. Особенно занятно, что звучит он недовольно, да и смотрит он на меня раздраженно. Не знаю почему, но мне хочется показать ему язык.
— Если у госпожи Бодлер есть сегодня время, — Кирсанов смотрит на меня вопросительно. Я бросаю взгляд на часы.
— Есть пара часов до обеда, и пара часов после. Потом я уеду работать над книгой.
Дольше чем четыре часа в компании Варламова я все равно не вытерплю. Это и так больше, чем я очертила для сценарной работы, и больше, чем предусмотрено в договоре. Просто мне хочется разобраться со сценарием побыстрее, чтобы избавиться от необходимости часто видеться с Димой.
— Этого более чем достаточно для начала, — улыбается Илья Вячеславович. — Дима, вы можете идти. И не забудь проинструктировать госпожу Бодлер по поводу информационной безопасности.
— Разумеется, — Варламов кивает как-то отрешенно. — Идемте, госпожа Бодлер.
Как он резко съехал с “Поли”. Боже, неужели мой муженек вспомнил, что он мне бывший и домашние формы имени между двумя разведенными людьми, да еще и при ком-то постороннем — это некорректно. Да где бы записать такую эволюцию? Пять лет прошло, а до Димы дошло? Хотя, честно и объективно — он на самом деле выглядит почти обиженным. И физиономия мрачная, и руки в карманы джинс запихнул. Зайчик какой, сердитый. Не был бы моим бывшим — ущипнула бы за щечку.
Из кабинета Кирсанова мы выходим, и тут приходит пора прощаться с Элькой, которая вообще-то приезжала, в основном, чтобы мне не было страшно, в сценарной работе подружка не участвует. С Димой Элька обменивается только двумя очень красноречивыми взглядами. Со мной — еще и обнимается “на дорожку”.
