И вот стою я, значит, ночью в поле, снова освещенном лунным светом, и на меня смотрит три монстра, похожих на волков только мордами, хвостами и задними лапами. А обморока всё нет…
В изменённой форме жёлтые глаза Арона принялись ещё и светиться, и потому, когда он сделал шаг в мою сторону, мне больших усилий стоило не сорваться с места и не понестись с визгами от него подальше. Хотя какие визги, я же нема, как рыба!
Громадная, когтистая ручища потянулась ко мне и я, трусливо зажмурив глаза, судорожно скомкала платье на бедрах. Пальцы заболели, но это послужило хоть небольшим отвлечением от страха, затопившего меня. Однако когда мохнатые пальцы, по толщине не уступающие моему предплечью, коснулись моей спины, я от ужаса закусила губу и вся сжалась.
— Не тр-р-рясись, — неожиданно почти по-человечески вздохнул желтоглазый оборотень, но его волчья сущность добавила рыка в простую фразу.
Гулко сглотнув, я приоткрыла один глаз и уткнулась взглядом в мохнатый подтянутый живот оборотня.
Мамочки! Если когда он был в человеческом обличии я ему даже до плеча не доставала, то теперь моя макушка замерла где-то на уровне груди!
Желтоглазый увидел, что в обморок я падать всё же не собираюсь и, наклонившись, поднял меня над землей, после чего все ещё через раз дышащую меня устроил на левой лапе-ручище, будто ребенка и прижал к мохнатой груди. Затем выпрямился и без каких либо предупреждений сорвался на бег.
Как-то раз один когда-то хороший друг прокатил меня на своей новой ласточке, выжимая из неё цифры, который мне до сих пор вспоминать страшно. Так вот то ощущение, когда под урчание мотора тебя вжимает в обивку, и ты очень жаждешь её испортить, потому что твои внутренности прилипли к спине и теперь ползут по ней к горлу, было в разы лучше чем то, что я испытывала сейчас.
Оборотни бегали не на двух лапах, а на четырех, а мой же нынешний транспорт использовал только одну свободную руку-лапу, чтобы отталкиваться от земли в очередном мощном скачке. Желудок то и дело подбрасывало, а потом со всего маху возвращало на место. И вишенкой на торте стало первое место в этой вагонетке от своеобразных американских горок.
Не знаю, что было хуже: смотреть на то, как прямо на меня несутся стволы деревьев, и каждый раз гадать, успеет ли несущий меня оборотень так же ловко, как и в прошлые разы увернуться, или же так активно прижиматься к волкоподобному монстру. Мой выбор всё же остановился на втором, потому что нервы даже в эльфийском теле не железные.
Потому, уткнувшись носом в неожиданно мягкую шерсть, я старалась не думать о нашей скорости и о том есть ли у желтоглазого права на вождение этого волчьего тела.
Когда же эльфийский вестибулярный аппарат привык к происходящему, я с удивлением отметила, что от оборотня как-то слишком приятно пахло. Сложилось впечатление, что этот волк только что от души покатался в опавшей листве, а потом всласть побегал по трескучему холоду, сохраняя на шерсти осколки морозного утра.
Наше движение прервалось так же резко, как и началось. Почувствовав, что мы остановились, повернула голову, чтобы осмотреться. Грудная клетка оборотня под ладонями тяжело вздымалась и гулко барабанила сильным сердцем.
Светлый оборотень со шрамами на волчьей морде опять принялся что-то магичить и деревья, перед которыми мы замерли, неожиданно поплыли и исчезли, открывая вид на небольшой лагерь. С удивлением рассматривая, как за нашими спинами захлопнулась полупрозрачная пленка, поняла, что теперь это место с той стороны снова не увидеть.
Несколько шатров раскинулись прямо между ровными стволами неизвестных мне деревьев, а между ними на расстеленных на земле коврах, сидели или полулежали люди в одежде очень похожей на ту, что носили мои новые знакомые. Или, скорее всего оборотни, потому что они все как один поспешили вывалиться нам навстречу и подозрительно радостно замигать нечеловеческими глазами.
— Всё потом, — отдал короткий приказ брюнет, в одно мгновение снова вернувшийся к человеческому облику. Он махнул третьему оборотню, что был с нами, скорее всего тем самым отпуская его, и больше ни на кого не обращая внимания, отправился вглубь лагеря. Несший же меня на руках громила так и потопал следом за своим альфой не спеша становиться человеком.
С опаской оглядываясь по сторонам, поняла, что обитателей на этой стоянке оказалось куда больше, чем было заметно на первый взгляд. Здесь находились и молодые парни, и более матёрые мужчины, но вот женщин я не заметила вообще.
Они что, шли воевать? И как тогда так вышло, что вместо сражения всё закончилось свадьбой? Насколько же неудобно без голоса. Поскорее бы он вернулся и тогда,… а что тогда? Спрашивать то я могу, но это не значит, что мне станут отвечать. Есть, конечно, вариант применить дар и тем самым заставить любого оборотня говорить, но это выдаст меня с потрохами.
Хм, но если подумать, то условия, выставленные Светлейшим, были не так конкретны, как казались. Да, мне нельзя пойти и сказать кому-то из оборотней, что эльф-король, засранец такой, планирует с моей помощью их подмять, а что если тонко намекнуть? Но! Тут сразу есть парочка острых углов. Эти молодчики после такого могут сами пустить меня в расход — они ведь не обязаны мне помогать. И я не знаю: пройдет ли такой финт и не запустит ли он процесс моего уничтожения печатью. Ну, в худшем случае можно хотя бы подгадить Светлейшему, выдав его планы, тем самым давая повод этим волкоподобным чудищам навестить леса Эфельхайма ради сбора эльфийских ушей для гербария.
Наша цель расположилась в отдалении от общего скопления небольших шатров темно-зеленого цвета. Шатер же, к которому мы приближались, был куда больше остальных, и находился на возвышении, что позволяло от его входа видеть весь лагерь целиком.
Едва мы приблизились к откинутому пологу, знаменующему вход, нёсший меня оборотень, обратился в человека прямо со мной на руках. Очень стрёмное ощущение. Мех нагрелся, а потом зашевелившись вместе с мышцами под кожей, сдулся вслед за монстроподобным телом. И вот меня уже подхватывают второй рукой под колени, чтобы я не соскользнула вниз, при этом, едва не опаляя обнаженной кожей мои резко вспотевшие ладошки. Если бы не видела — во что этот Аполлон обращается, то точно не удержалась бы и пару раз “случайно” погладила бы слегка загорелую кожу, скрывающую тугие узлы мышц.
В шатре было просторно и тихо. Весь звук будто остался за его пределами, и всё что теперь здесь царило — это уже спокойное дыхание двух мужчин разбавленное моими нервными вдохами-выдохами. На опорных столбах в нескольких местах повисли лампы рассеивающие темноту и дарящие этому месту неожиданный уют. А все благодаря разбросанным везде коврам и подушкам, что заменили даже стулья у низкого столика расположившегося прямо посередине этакой гостиной. Сразу за ней виднелось отделённое все тем же пологом пространство с выглядывающим краем чего-то смахивающего на высокий матрац.
— Там есть вода, и ты сможешь освежиться, — обратился, кажется, ко мне брюнет, откидывая ещё один полог и показывая маленький закуток с небольшой деревянной ванной и тумбой с чистой тканью.
