Глен Смитсон, бармен, был арестован по обвинению в изнасиловании Элинор Кэрролл, восемнадцатилетней первокурсницы, впервые в жизни выехавшей за пределы Ирландии. Дело против Смитсона распалось, несмотря на внушительный послужной список, в котором фигурировали кража, домашнее насилие и торговля рогипнолом. Судья обвинил следствие в фальсификации улик. Читая между строк, я понял, что девушку запугали. Она отозвала заявление о судебном преследовании, бросила университет и уехала домой.
Франшиза во всей красе.
Я долго разглядывал фотографию.
Все, связанные с Франшизой, умели расположить к себе. Людям надо с любовью исполнять свою работу, даже в теневом бизнесе. Бармен же постоянно злобился. Хорошо бы понять, почему.
12
Ноябрь. Фэйрвью. Вечер пятницы. Те же глухие басы, бьющие сквозь стены. Те же зеваки на тротуаре, не решающиеся войти. Первый раз мне удалось попасть внутрь и благополучно выбраться, но сейчас я нервничал. Дома я проглотил таблетку, еще одну сжевал на пороге. Колотить в дверь не пришлось. Она распахнулась передо мной. Сара Джейн – тугие рыжие локоны, белая кожа, уже другое черное платье – склонила голову набок. Взгляд ее говорил: «Я тебя помню», но не больше.
Она была красива жестокой красотой. Такой, которую вспоминают на смертном одре, жалея, что при встрече недостало смелости, хотя с другими и не там, где надо, смелости было с лихвой.
Я вошел в дом. Сара Джейн закрыла за мной дверь. Сегодня народу было больше, чем на прошлой неделе. Жизнь кипела в каждом углу так, что стены запотевали. Я обернулся поблагодарить Сару Джейн и сразу понял, в чем причина.
Зейн Карвер.
Он стоял рядом с ней, излучая притягательность и холодную, неприкрытую угрозу. Деньги и наркотики делали тридцатишестилетнего Карвера, самого старшего из присутствующих, неуязвимым для любых предрассудков. Мулат с ослепительной улыбкой, небрежно одетый в дизайнерские бренды, больше походил на хип-хоп продюсера. Высокий рост заставлял его чуть склонять голову в коридоре собственного дома. Это создавало впечатление, что Карвер подпирает потолок, но ему, похоже, это нравилось. Фэйрвью, еще кое-какая недвижимость и приличный годовой доход достались ему от родителей. У Карвера не было необходимости связываться с миром насилия и жестокости. Однако же тем, кто унаследовал фамильное состояние, свойственна жажда новых денег.
Сара Джейн полуобернулась ко мне, хотела что-то сказать, но тут вмешался Карвер.
– Так я прав, что ли? – произнес он с нарочитым «южным» акцентом человека, который никогда не жил в южных штатах США.
Она повернулась к нему, тихо и быстро заговорила. Он слушал ее вполуха, просматривая сообщения в мобильнике. Мой приход создал какое-то свое настроение. Мне захотелось смыться, но я вежливо кивнул в их сторону и с некоторой опаской прошел дальше.
Какое-то время я пил в коридоре, потом снова увидел Сару Джейн. На фоне девиц с желтушным искусственным загаром ее кожа казалась очень бледной и гладкой. Сара Джейн скользила сквозь людскую стену с отстраненной легкостью призрака.
Я окликнул ее сквозь шум. Она не обернулась. Я пошел за ней, но меня толкнули в спину и сбили с ног. Я повалился на стоящих рядом и, поднимаясь, увидел, как хозяин вечеринки, Зейн Карвер, прокладывает путь через толпу следом за Сарой Джейн.
Я потянулся к его плечу. Меня оттащили. Кто-то, похожий на гору мышц, начал громко возмущаться, что я разлил его выпивку. Карверов костолом, Дэнни Грайп. Для друзей – Зажим.
Он толкнул меня и завопил:
– Ты чё, охренел, а?
Вблизи стало заметно, что с ним не все в порядке. Выпученные глаза едва не вылезали из орбит, левая рука была тоньше правой, на голове проплешины. Он издевательски переводил взгляд с меня на опрокинутый бокал, будто сомневаясь в законе всемирного тяготения.
