— У него будет большая любящая семья. Не забывай, что и Рональд был усыновлен моими родителями. И это не помешало им любить его как родного… Или тебя тревожит то, что люди могут сказать о ребенке, зачатом вне брака и родившемся без отца? Тебя это тревожит, Эми? Так вот, дорогая, люди могут судачить о чем им вздумается, никто не в силах им это запретить. Но если ты сделаешь аборт из-за этого, вина будет лежать не на ком ином, как на тебе, — строго закончил Хит без намерения что-либо добавить и занялся тем, что принялся пить свой уже изрядно поостывший кофе.
— А как бы ты прореагировал, если бы тебя поставили перед фактом, что у тебя будет ребенок? — вдруг спросила его Эми.
— Для меня это означало бы, что нужно поддерживать спортивную форму. Потому что если родится мальчик, придется играть с ним в футбол, если быть девочке, то нужно представлять реальную угрозу для нечистоплотных кавалеров.
— Шутишь… — недовольно поговорила она.
— Нет, не шучу. Для меня любой ребенок — это прежде всего человек. И пусть пока у меня нет своих детей и в ближайшее время не предвидится, но я не имею привычки ни от кого отрекаться. Даже если формально мои отношения с кем-то и не ладятся, я никогда не ставлю на человеке крест.
— Красивые слова, — недоверчиво отозвалась Эми. — Но ты прав, Хит, аборт я делать не буду. Однако и оставаться здесь тоже не могу. Я не хочу постоянных напоминаний о Рональде. В сложившихся обстоятельствах это просто невыносимо, и избежать этого невозможно. Я уеду, скажу всем, что получила предложение о работе из Окленда.
— Эми, я отказываюсь тебя понимать. Мне кажется, ты совершаешь ошибку, позволяя призрачным страхам диктовать поступки. Если не уверена в своих силах, как ты можешь решиться на отъезд в твоем-то положении?
— Я предпочитаю полное одиночество иллюзии присутствия, — произнесла она.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Эми, дорогая, — терпеливо начал Хит, совершенно сбитый с толку ее последним заявлением, — ты разумная женщина и должна представлять, к чему тебя приведет усложнение и без того непростой ситуации. Уверен, есть другое решение, которое необходимо разглядеть под шелухой всего наносного. Давай рассуждать логически. А для этого нужно отделить эмоциональный аспект от реальных проблем.
— А, по-твоему, эмоциональное состояние матери — это не реальная проблема для ребенка? — вновь закипела воинственностью Эми.
— Безусловно, — умиротворяюще согласился Хит. — Тогда давай урегулируем для начала все эти эмоциональные сложности. Итак, что в первую очередь тебя беспокоит, что не позволяет смириться с ситуацией и с радостью предвкушать предстоящее материнство? Только назови конкретную причину, а не застопоривайся на абстрактных чувствах, которые тебя сейчас обуревают, — деловито проговорил он, застав Эми врасплох и принудив всерьез задуматься.
— Ну, я полагаю, это тот факт, что у ребенка не будет той семьи, которую он заслуживает, не будет отца, не будет даже сознания, что этот отец у него когда-то был, поскольку свадьба так и не случилась и я все равно что самозванка в вашем семействе. А мне это категорически не нравится.
— Это не проблема, — мгновенно объявил Хит.
— То есть как это не проблема? — гневно нахмурилась Эми. — Только вот не надо меня сейчас убеждать, что на дворе двадцать первый век и все эти супружеские дела — не более чем провинциальные предрассудки. Я не хочу, чтобы мой ребенок всю жизнь мучился комплексом неполноценности из-за своего нелестного статуса незаконнорожденного.
— Значит, загвоздка в несостоявшемся законном браке? Тебе необходимо брачное свидетельство?
— Что толку говорить о том, чего не может быть, — пробормотала девушка.
— Ну, не все так безнадежно, дорогая. Мы с тобой могли бы пожениться. Я тоже Саксон, и твой ребенок мне не чужой, — предложил Хит, уверенно глядя ей в глаза.
— Что за дикая мысль?! — отшатнулась от него Эми.
— Не более дикая, чем желание сделать аборт или уехать неведомо куда, — резко парировал в своем стиле Хит.
— Ты это всерьез? — недоверчиво переспросила ошарашенная Эми.
— Разве видно, что я шучу? — вопросом на вопрос ответил Хит.
— Нет, ты не шутишь. Но для чего тебе это? Женитьба — значительный шаг. Или для тебя это не представляет ничего заслуживающего особого отношения?
— Дорогая, я пойду на все, чтобы этот ребенок жил, тем более что знаю наверняка: ты и сама этого хочешь. Мне невыносимо думать, что ты пойдешь на шаг, о котором будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Меня мнимые сложности не пугают. Меня пугает твой категорический отказ от последнего шанса. Я знаю, что ваша с Рональдом любовь была настоящей. Его гибель во многом объясняет то смятение, в котором ты сейчас пребываешь. Порой смерть любимого заставляет думать, что ничего доброго в жизни уже не будет. Потому-то и мысли твои сейчас трагические, они окрашивают все грядущее в черный цвет. Но поверь, Эми, это не так. Я никогда не был на твоем месте и надеюсь, что этого не случится. Однако подобные периоды случаются в жизни каждого человека. Но, к счастью, наша жизнь так устроена, что мы не можем предвидеть не только опасности и потери, но и то везение, которому еще только предстоит выпасть на нашу долю. Сама посуди: еще недавно ты была счастлива с Рональдом, и вы планировали свадьбу, спустя считаные дни происходит эта авария, и ты теряешь свою любовь навсегда. Могла ли ты, стоя над могилой моего брата, думать, что в тебе плоть от плоти его? Никто не мог этого предвидеть, но это случилось. И нам ли противостоять воле судьбы? Подумай о себе и своем собственном будущем, Эми. Если ты действительно любила Рональда всей душой, то никогда не сможешь его забыть, он навсегда останется с тобой. Так пусть он будет с тобой в облике живого человека, вашего общего ребенка, чем призраком, терзающим тебя угрызениями.
— Но это мои проблемы, Хит. Для чего тебе все это? В особенности женитьба… Ты должен жить собственной жизнью, а не латать дыры в чужой судьбе, — тихо проговорила Эми, тронутая его тирадой.
— Вы все — моя жизнь. Я не считаю тебя чем-то инородным в ней. Сейчас я вряд ли способен подсчитать, как долго мы знакомы. Такое впечатление, что всю жизнь. И если ты допускаешь, что я так же тяжело переживаю смерть брата, как ты — гибель любимого, тебе должен быть понятен мой порыв. Я чувствую себя обязанным сделать все для того, чтобы возлюбленная Рональда и его единственный ребенок были счастливы. Это мой долг и мое горячее желание.
— Рональд бы не одобрил такую жертву, — отозвалась Эми.
— Возможно, — кивнул Хит. — Но для меня он сделал бы то же самое, и даже больше, — убежденно произнес он. — И кто вообще говорит о жертве?
— Но ты сам несколько лет назад категорически заявлял, что никогда не женишься, — припомнила ему Эми его опрометчивое высказывание.
— Мало ли что болтает человек по молодости лет. Это ничего не может значить.
