– Ну конечно! Это лишь слухи, такие же, как насчет Шеверана и проклятого Рижу. «Ищи среди наименьших из благородных семейств». Что это вообще означает? Никто из них не хочет иметь с нами дела…
– Если мы найдем…
Он отвернулся.
Мне не следовало, но я все-таки сказал:
– Это мое заклятие, Брасти. Последнее, о чем попросил меня король.
За неделю до того, как герцогское войско захватило замок, король встретился с каждым из ста сорока четырех плащеносцев лично, и каждому из нас он дал особое поручение – «заклятие». Скорей всего, вычитал это слово в какой-то древней книге. Одних он заставил поклясться, что они сохранят все в тайне, других – нет. Мне он поручил найти королевские чароиты. Раньше я о них никогда не слышал, но король не в первый раз приказывал мне сделать что-то, не объясняя подробностей.
Брасти снова всплеснул руками.
– Идиот, он нам всем дал заклятья. Тебе, мне, Кесту и всем остальным. Но король мертв, Фалькио. Они убили его, а мы стояли рядом и позволили герцогам захватить замок. А когда они с ним расправились, водрузили его голову на шест и выставили на всеобщее обозрение, мы даже пальцем не шевельнули. По твоему приказу.
– Не начинай, – предупредил его Кест, но Брасти уже несло.
– А ты, твоя величайшая чертова задница! Что делал самый быстрый клинок в мире, пока они убивали короля? Отдыхал в ножнах?
– Что-то я не видел, чтобы твои стрелы летали, – спокойно отозвался Кест.
– Не видел, потому что я такой же послушный жалкий магистратишка, как и ты. Ну и что теперь? Мы жизни свои положили ради нашей глупой мечты, а теперь она мертва, а мы всего лишь проклятые богами глупцы, которые до сих пор этого не поняли.
– Если это всего лишь глупая шутка, то почему ты никогда не рассказывал нам о своем заклятье, Брасти? – спросил я. – Потому что он приказал тебе хранить все в тайне, не так ли?
Брасти отвернулся, но я схватил его за плечо и развернул.
– Если всё, что заботило короля, умерло там вместе с ним, почему ты до сих пор хранишь его тайну? Я тебе скажу почему, Брасти: потому что мечты не умирают, если мы продолжаем в них верить. – Сказав это, я сразу же понял, что совершил ошибку.
– Проклятые святые, Фалькио, да ты еще хуже! – заорал Брасти так, что я съежился. – Ты купился на все эти слова о правосудии и свободе точно так же, как и Пэлис. – Он распростер руки. – Оглянись, Фалькио. Люди нас ненавидят – нет, даже хуже, они нас презирают. Они проклинают наши имена. Когда человек творит что-то ужасное, чему и слова нельзя придумать, они называют его шкурником. Я не хочу так жить.
– Думаешь, крестьянам легче? Или любому другому, живущему под игом герцогов, этих самозваных принцев? Они правят своими землями, как боги, и только король и мы держали их в узде.
– Только не заводи мне эту «Песнь крестьянина», Фалькио. Я родился таким же бедным, как и ты, и на коне проскакал не меньше твоего. Рисковал жизнью много раз и готов был погибнуть смертью героя. Но смерти предателя я не хочу. Это неправильно, не…
– Несправедливо? – спросил Кест.
Брасти замолчал, на лице его промелькнула боль. Когда я с ним познакомился, он был вполне доволен своей судьбой. Жил так, словно мир – золотой плащ на его плечах, и в каждом его шаге звучала уверенность – у Брасти все отлично, и в мире тоже все отлично. Спустя пять минут он вновь натянет эту маску, и никто даже не заметит разницу.
Теперь ему только это и осталось – маска. А под ней сплошная печаль, он предан всем и всеми, прежде всего мной. Как скоро придет тот день, когда Брасти презрит мой приказ и отправится грабить мертвых? Сколько из нас уже встали на путь грабежа и разбоя ради того, чтобы выжить? Не так давно мы были героями – теперь же мы предатели с грамотами о бессмысленном помиловании, не имеющие ни союзников, ни цели.
Может, мы и впрямь стали «драными шкурами».
Кест что-то сказал Брасти, тот ответил, но я уже не разобрал слов. Пять лет я следовал за единственной подсказкой, которую дал мне король. Искал союзников среди наименьших из благородных семейств. Многие из них погибли от руки герцогских рыцарей по ложным обвинениям, а те, кто еще остался, отказывались связываться с плащеносцами. Но были и исключения: слуга леди Лаффаристе, некогда наперсницы короля, передал мне записку с торопливыми каракулями. В ней говорилось: «Не сейчас. Им нужно еще время». Слабая надежда, и для Брасти ее недостаточно, несмотря на то, каким верным он остался под всей этой наносной бравадой. Мы неоднократно спорили о последнем приказе короля, и никто из нас не мог победить в этом споре. Либо королевские чароиты в самом деле где-то есть, и мы их найдем, либо закончим дни, болтаясь где-нибудь в петле.
Я оседлал лошадь и поехал по мощеным улицам в сторону рынка, предполагая, что Кест и Брасти в конце концов последуют за мной. Но в тот миг мне уже было все равно.
* * *
Нам потребовался час, чтобы от центра города добраться до рынка караванов и не попасться. Я все еще считал, что нам лучше всего отправиться на юг в Бэрн, где, по сведениям лорда Тремонди, находился один из королевских чароитов. По слухам, он «разгуливал» по побережью неподалеку от Шеверана. Брасти ворчал, что мы понятия не имеем, где находятся самоцветы, – и это было правдой, но ничего лучше он не придумал. Нам следовало выбраться из Солата, нас ненавидели на севере от Рижу до Орисона – вообще-то нас нигде особенно не любили.
– Мы не даем работу чертовым драным шкурам, – отрезал главный караванщик, толкнув меня в грудь заскорузлой рукой. – Валите отсюда. Ищите дураков, которые вам заплатят.
Старик воевал: это было заметно по его выправке и жилистому телу. Его караван состоял из семи возов; в вычурной карете чудовищных размеров, стоявшей во главе, по моим предположениям, путешествовал владелец каравана. Я осмотрел ее со всех сторон. Замечательная цель для разбойников.
– Послушайте, – сказал я как можно дружелюбнее. – Вам не хватает нескольких человек, лучше нас троих вам все равно не найти, особенно за ту плату, что вы предлагаете.
– Тебе я даже конского навоза не дам, шкурник.
Несмотря на возраст, под кожаной курткой у него бугрились мыщцы – одного этого было достаточно, чтобы отвадить любителей ввязаться в драку. По натуре я человек осторожный, поэтому собрался уже уходить, чтобы попытать счастья в другом караване, но спустя секунду услышал, как он ко мне обращается:
– Почему бы тебе не попытаться еще разок посадить короля Пэлиса на царство, а? Небось он был бы не против, да и его тело, поди, всё там же валяется. Только придется потрудиться найти тот шест, на который водрузили голову тирана!
Каким-то образом клинок оказался у меня в руке, а сам я уже стоял лицом к лицу с караващиком и отчего-то прекрасно себя чувствовал. Просто замечательно. Спокойно и уверенно. Собирался применить первое правило и воткнуть клинок ему прямо в рот, и от этого мне стало бы еще лучше, совсем чудесно: до самого конца своей короткой жизни я бы знал, что в мире стало ровно на одного гада, марающего имя моего короля, меньше.
