Книга Я и мой король - Ксения Никонова

Воин ли тот, кто в поле один?

Проснулась я от звонка в дверь. Ошалев со сна, подскочила, накинула халат и рванула к двери. В голове заметались страшные мысли, что это хозяйка квартиры. Наверное, соседи все же доложили. Что делать? Открыть придется, она бесцеремонная, может и сама войти. Один раз я была в ванной и не слышала звонка, а когда вышла, обнаружила хозяйку, придирчиво осматривающую кухню.

Прикрыв дверь в комнату, решила, что грудью встану, но дальше прихожей не пущу. Скажу, что заболела гриппом. Состроила несчастное лицо и хриплым голосом спросила:

– Кто там?

– Машка, открывай, это я.

– Танька, чего тебя принесло в такую рань?

– Открывай быстро, говорю. Я тебе щас шею намылю!

Я с неохотой потянулась к замку. Не пустить ее не получится. Танька решительно рванула дверь и ввалилась в прихожую. Оглядела меня, сузив глаза:

– Живая? Ну щас получишь у меня! Ты куда пропала? Мы с девками за ночь чуть с ума не сошли! Главное – позвонила, таинственным голосом сказала не приезжать и обещала сама заехать. Мы ее ждем, извелись все! А ее нет! Почему телефон не отвечает, а?!

Ой! Я же про девчонок вчера совсем забыла! И правда звонила им. А потом закрутилась тут. Забыла перезвонить, отбой дать, а телефон, поди, сел. Я яростно зашептала:

– Не ори ты так, соседей перебудишь.

– Чего?! Как это – не ори?! – еще больше взвилась подруга. – Что у тебя случилось?

– Да ничего не случилось. Слушай, давай я потом позвоню, все объясню, чесслово.

– Ну ты, Машка, нахалка! Я чуть свет подскочила, приехала ее проверять, живая ли вообще, а она еще меня за дверь выставляет! Даже не оправдывается! Я замерзла как цуцик, никуда не уйду, пока ты вразумительно мне все не объяснишь.

На этом месте челюсть у Таньки отвисла, глаза стали натурально круглыми, а смотрела она мне за спину:

– Вот это да!

Я обернулась. Дверь в комнату беззвучно отошла, и в первых лучах начинающегося дня была отлично видна часть постели, на которой мирно почивал его величество король Даанэль. Бли-ин! Черт, черт, черт!

Я захлопнула дверь и обратилась к стоящей с открытым ртом подружке:

– Говорю же тебе, не ори. Человека разбудишь.

– Вот так наша святая Мария! В тихом омуте черти водятся. Значит, ничего не случилось, да?! – Глаза Таньки разгорелись в предвкушении сенсации. – Это кто такой? Ты же у нас сама чистота и невинность! – Говоря, подруга попутно начала раздеваться. Я тяжко вздохнула:

– Это не то, что ты подумала.

– Да? А что, в данном случае есть варианты?

– Представь себе, есть. Пошли на кухню, раз уж все равно разделась.

Танька уже снимала сапоги:

– Слушай, а где его одежда? И обуви нет.

Ну правильно, мы ж обновки еще не вывесили в прихожую.

– «Где», «где» – в Караганде! Какая тебе разница?

– Ой, темнишь ты что-то, девонька. Давай рассказывай.

Я прошла на кухню, а Танька пошла в «удобства». Вернулась, торжественно сияя:

– Ага, у тебя там две зубные щетки стоят! Колись давай!

Тут ее взгляд упал на стол, где на уголке мирно притулился букварь и учебник по религиоведению со вложенным в него листом.

– Это чего?

Ну вот что я ей сейчас объяснять буду? Подруга бесцеремонно раскрыла учебник и вытянула из него лист, исписанный Даанэлем:

– Ух ты! Да это ж ты, классно! Он рисовал?

Я выдернула из ее руки лист и увидела на полях две женские головки. Одна – незнакомая красивая девчонка с капризным ротиком и волосами, убранными в высокую прическу, а вторая – вторая и впрямь я. Не слишком красивая, лицо «типическое-типическое», как говаривал герой одного фильма, но похожа так, что невозможно ошибиться. Мои чуть раскосые глаза, нос почти прямой, но с немного вздернутым кончиком, широкие скулы, остренький подбородок, светлые брови; волосы собраны в простой хвост. Блин, да я сама своих черт так не знаю! Сразу подумалось: как бы заныкать этот листочек? Всегда мечтала иметь свой портрет. Подруга требовательно смотрела, ожидая объяснений.

– Чай будешь? Тебе с чем? – задала я чисто риторический вопрос, лихорадочно придумывая, что бы такое соврать, чтобы убедительно вышло.

– Ты не финти. Рассказывай давай.

На этом месте нас прервали, к моему счастью. Как всегда неслышными шагами вошел Даанэль, в джинсах и новой рубашке, оглядел высокое собрание и изрек в своей манере:

– Доброе утро, дамы! Маша, у нас, кажется, не были запланированы гости? – И выразительно посмотрел на меня.

Ага, попробовала бы я не пустить Таньку, да она бы весь дом разнесла по кусочкам.

Та цепким взглядом оглядела парня с головы до ног, задержавшись на прическе и руках со сверкающими кольцами (не мог снять, а?), потом приторно улыбнулась:

– Приятно познакомиться. Как тебя зовут, погубитель невинных душ?

Вот язык без костей у человека! Я тяжко вздохнула:

– Знакомьтесь. Таня – Даан… Данил.

Кинула предупреждающий взгляд на короля: «Молчи, пожалуйста, не лезь». Тот вскинул бровь, а потом низко склонился и повторил вчерашний трюк с целованием руки. Видимо, этот ритуал у него въелся в плоть и кровь. Я аж скривилась от досады: что ж он творит-то!

– Вау! Машка, ты где такое чудо откопала?! – с выражением полного восторга на лице спросила Танька.

«Молчи, Даанэль, молчи».

– Данил, пойди, пожалуйста, убери то, что лежит на постели. Если Татьяна ЭТО увидит, будет… смущена. Примерно как я позавчера.

Огонек понимания мелькнул в черных глазах.

– Как скажешь. – Король развернулся и вышел.

– Что там у вас на постели? – Любопытные Танькины глаза поедали меня.

– Та-ня! – раздельно произнесла я. – Есть для тебя хоть что-то святое?

Подруга немного сдулась:

– Ладно-ладно. Я все поняла. Сейчас ухожу. Но с тебя, – обернулась она, подняв палец, – бутылка шампанского, которую ты мне проспорила, когда говорила, что до восемнадцати ни-ни!

– Танька! Убью!

– Уже ушла. – Колыхая телесами, обтянутыми свитером и узкими джинсами, подруга поплыла по коридору. По дороге не удержалась и заглянула в комнату: – До встречи, Данил. Смотри не обижай нашу Марию, она девочка очень ранимая.

Я тихо рыкнула, а обалдевший король, по-моему, не нашелся что ответить.