— Кого?
— Моего дедушки, — признаюсь я. — Ему почти восемьдесят.
Она отпускает мою руку:
— Когда его день рождения?
— Завтра.
Она секунду думает, потом кивает:
— Если у вас есть потребность поделиться с кем-то, это оптимальный вариант. Однако... он единственный?
— Да, — отвечаю я. — Больше никто не должен знать. А дедушка пусть узнает, потому что... — Я обрываю фразу. Она знает почему. Причина ясна.
— Я рада вашей решимости, — говорит чиновница, кивнув. — Должна признать, это упрощает мою задачу. Разумеется, предупредите дедушку, что если он проговорится кому-то, то будет наказан. А это уж точно не то, что ему сейчас нужно. Он может потерять привилегию по консервации.
— Я понимаю.
Чиновница встает, улыбаясь:
— Могу я помочь вам сегодня еще чем-нибудь?
Я рада, что встреча закончена. Теперь, когда в моем мире снова все хорошо, мне захотелось вернуться в переполненную людьми комнату. Здесь я вдруг почувствовала себя одинокой.
— Нет, благодарю вас.
Она указывает жестом на тропинку, ведущую обратно в центр:
— Всего хорошего, Кассия. Рада была помочь.
Благодарю ее в последний раз и ухожу. Она стоит и смотрит мне вслед. Хотя я знаю, что это чепуха, но мне кажется, она следит за мной все время: как я вхожу в дверь, прохожу через холлы в зал, а потом к столу, где Ксандер еще продолжает играть. Он поднимает глаза и ловит мой взгляд. Заметил мое отсутствие. В его глазах вопрос: «Все в порядке?» И я киваю. Теперь да.
Теперь снова все нормально. Лучше, чем нормально: теперь я еще сильнее радуюсь тому, что обручена с Ксандером. Но как ужасно то, что мне рассказали о Кае. Я не смогу относиться к нему, как прежде, — я слишком многое о нем знаю.
Нас чересчур много в игровом центре. В зале жарко и влажно, что напоминает мне симулятор тропического океана — занятие по науке о коралловых рифах и рыбах, которые его населяли, пока Потепление не убило их всех. Чувствую испарину, будто дышу водой.
Кто-то налетает на меня в тот момент, когда распорядитель делает объявление через главный громкоговоритель. Толпа замирает и слушает.
Внимание! Один из присутствующих уронил контейнер с таблетками. Просим не двигаться с места и не разговаривать, пока мы не найдем контейнер.
Все мгновенно стихает. Я еще слышу глухой звук, когда кто-то из игроков, быть может Ксандер, осторожно кладет фишку на доску. Наступает полная тишина. Зал замирает. Потеря контейнера — дело серьезное. Я смотрю на девочку рядом со мной, и она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, застыв на месте с раскрытым ртом. Я опять думаю об этом симуляторе океана, и как инструктор остановила его, чтобы объяснить что-то, а рыбы плавали по комнате кругами, уставившись на нас, не мигая, пока инструктор снова не включила программу.
Все мы ждем «поворота выключателя» — разъяснений инструктора о том, что делать дальше. Мои мысли начинают удаляться от этого зала, где мы все так неподвижно стоим. Есть ли еще здесь мальчики или девочки со статусом «Отклонение», плавающие в той же воде? Вода. Я погружаюсь в воспоминание о другой воде, на этот раз настоящей. Нам с Ксандером было по десять лет.
Нам тогда разрешалось более самостоятельно проводить свободное время, и летом мы почти всегда пропадали в плавательном бассейне. Ксандер обожал плавать в голубой хлорированной воде. Мне же нравилось прежде, чем окунуться, посидеть на выщербленном цементном бортике бассейна, болтая в воде ногами. Этим я и занималась, когда вдруг ко мне подплыл Ксандер с обеспокоенным лицом.
— Я потерял контейнер с таблетками, — тихо сказал он.
Я скосила глаза, чтобы убедиться, что мой контейнер прикреплен к купальнику. Он был на месте, его металлический замочек надежно привязан к бретельке на левом плече. Нам выдали эти контейнеры только несколько недель тому назад, и пока в каждом из них было по одной таблетке. Первая таблетка — синяя. Она может спасти нас. В ней столько питательных веществ, что можно несколько дней продержаться без еды. Если, конечно, есть вода.
Воды в бассейне хоть отбавляй. В том и проблема: как в ней найти контейнер?
— Он, наверное, на дне, — сказала я. — Давай попросим спасателей выкачать воду.
— Нет, — ответил Ксандер, стиснув зубы. — Не говори им. Они меня накажут. Ничего не говори. Я найду его.
Носить самим свои таблетки — важный шаг к независимости; потерять их — значит признать, что ты еще не готов к ответственности. Пока мы маленькие, наши таблетки носят родители. Потом нам доверяют носить их самостоятельно, одну за другой. Сначала — синюю, когда нам исполнится десять. Потом, в тринадцать лет, мы получаем еще и зеленую. Она успокаивает нас, если мы в этом нуждаемся.
А когда нам исполнится шестнадцать лет, нам добавят красную таблетку; но принять ее мы можем только с разрешения чиновника высшего уровня.
Сначала я старалась помочь Ксандеру, но у меня всегда щиплет глаза от хлора. Я ныряла и ныряла, пока глаза не стало жечь так сильно, что я почти ничего не видела. Тогда я снова забралась на цементный бортик и только вглядывалась в сверкающую на солнце поверхность воды.
Ни у кого из нас еще не было часов; мы были слишком малы; нашим временем распоряжаются старшие. Но я и без часов знала, что он находится под водой дольше, чем это можно выдержать. Я отсчитывала секунды ударами своего сердца и всплесками воды о борт, когда купальщики один за другим ныряли в бассейн.
Он утонул?! На мгновенье я лишилась зрения от ослепительного, отраженного водой солнечного света и сидела, парализованная страхом, как мне показалось, таким же ослепительным. Потом встала и набрала в легкие как можно больше воздуха, чтобы завопить на весь мир: «Ксандер под водой! Спасите его, спасите его!» Но прежде чем мой вопль родился, незнакомый голос спросил:
— Он что, тонет?
— Я не знаю, — ответила я, оторвав взгляд от воды. Рядом со мной стоял мальчик; смуглая кожа, темные волосы. Новенький. Это все, что я успела заметить, прежде чем он исчез, скользнув под воду одним быстрым движением.
Пауза. Несколько всплесков воды о цемент, и голова Ксандера показалась над водой. Он торжествующе улыбнулся мне, сжимая в руке водонепроницаемый контейнер.
— Нашел! — произнес он.
— Ксандер! — вздохнула я с облегчением. — Ты в порядке?
— Конечно! — ответил он; уверенность в себе снова светилась в его глазах. — Как ты могла подумать, что я не в порядке?
— Ты был под водой так долго... Я решила, что ты утонул, — призналась я. — И тот мальчик тоже так подумал... — И вдруг я запаниковала. Куда делся тот мальчик? Он не вынырнул из воды...
— Какой мальчик? — спросил Ксандер озадаченно.
— Он нырнул, хотел тебя найти. — И тут я увидела его тень под синей водой. — Вот он! Он не тонет?
