Адам поднял одну бровь.
– И в чьи же уши?
– Своему другу Джереми Блиту – я о нем упоминала, не так ли?
– Да, упоминали.
– Он владелец картинной галереи. И прибегает к услугам компании, в которой я работаю, когда нуждается в выполнении реставрационной работы. Именно так мы и познакомились. У него куча знакомых дилеров в сфере искусства.
– Это не тот влюбленный в городской асфальт? – осведомился он.
– Тот самый.
– И вы хотите поговорить с ним о моей находке? – Его глаза вызывающе сверкнули. – Не означает ли это, что вы начинаете оттаивать по отношению ко мне, Гэбриэл Бретт?
Она пожала плечами.
– Мне просто интересно, как будет реагировать Джереми, когда ваша «спящая красавица» откроется во всей красе.
Адам поставил кружку на стол.
– Но я могу ошибаться относительно картины, – сказал он, и Гэбриэл впервые уловила в выражении его лица что-то похожее на неуверенность. – Это может быть подделкой.
Она покачала головой.
– Всякое бывает, но я все же думаю, что вы не ошибаетесь. Не забывайте, я работала с подобными картинами много лет…
– Много – это сколько?
– Профессионально около девяти. Но я работаю с папой с подросткового возраста. Техническим тонкостям этого ремесла научилась еще до окончания школы.
Брови Адама поползли вверх.
– Сколько же вам лет, Гэбриэл?
– Тридцать. – Она улыбнулась. – А что?
– Когда вы одеты вот так, вам не дашь больше пятнадцати. – Он вдруг посерьезнел, глаза блеснули раскаянием. – Черт! И о чем я только думаю? Так озабочен собственными проблемами, что забыл спросить, как там Гарри.
– Поправляется, хотя вчера был просто ошарашен, – сказала она, засмеявшись. – Мама предложила отвезти его выздоравливать в коттедж на побережье. Папа был поражен.
– Я знаю, что они в разводе, Гэбриэл. Простите за нескромный вопрос, – осторожно сказал Адам, – но ваши родители поддерживают отношения?
– Ну да, это был очень цивилизованный развод. Но с тех пор светского общения у них было немного. – Гэбриэл философски пожала плечами. – Это было папино решение. Он всегда может вернуться домой, если оно не сработает.
Адам выпил чай и соскользнул со стола.
– Между прочим, вы так и не ответили на мой вопрос.
– Какой вопрос?
– Поедете со мной на расследование?
Как альтернатива одинокому воскресенью на «Хэйуордз-Фарм» предложение было очень привлекательным.
– С одним условием: я должна вернуться вовремя, чтобы вечером успеть к папе в больницу. Спасибо. Мне не приходилось бывать в этих краях.
– Тогда вы получите большое удовольствие. Мы с вами поедим в каком-нибудь пабе, и я расскажу вам, какое сделал вчера открытие.
– Так вы вроде уже рассказывали, – сказала она удивленно.
– Самое важное я утаил. – Он загадочно улыбнулся. – Подожду до воскресенья, дабы быть уверенным, что вы не передумаете. Спасибо, Гэбриэл.
– За что?
– За перемирие. Я понимаю, что сначала повел себя неправильно. Но хотелось бы думать, что отныне мы можем быть друзьями. Вы согласны?
Она улыбнулась.
– Наверное. Иначе я бы не собиралась провести воскресенье в вашем обществе.
Адам подошел ближе.
– Этот Джереми… он что-то значит для вас?
– Мы не живем вместе, если вы это имеете в виду. Но видимся часто. Общие интересы и все такое.
– Звучит без особого пыла.
– Не как ваши отношения с ветреной Деллой, да?
Адам хохотнул и поднял руки в знак того, что сдается.
– Ладно. Мир. Больше никаких личных вопросов. Вот только спрошу, не лучше ли вам теперь спится по ночам?
– А знаете, действительно лучше. В тот вечер, когда вы звонили, я сразу же легла спать и проснулась, только услышав будильник.
– Я готов звонить вам каждый вечер, если это помогает, – предложил он. – А еще лучше, я могу приезжать и спать у вас на диване.
– Ни за что! – заявила она.
– Вы меня не так поняли, Гэбриэл. Мне неприятно думать, что вы здесь совсем одна. Я мог бы каждую ночь спать внизу и утром уходить с первым светом. Вы даже не заметили бы, что я тут был.
Неужели он это серьезно? Присутствие Адама Дайзарта в доме гнало бы от нее сон с еще большим успехом, чем какие-то потрескивания и постанывания.
– Спасибо за предложение, – искренне поблагодарила Гэбриэл. – Но я не могу доставлять вам столько беспокойства.
– Жаль, – вздохнул он, а потом, к ее удивлению, наклонился и поцеловал ее в щеку. – Передавайте привет Гарри.
– Хорошо, – слабым голосом сказала она. Ласка Адама подействовала на нее сильнее, чем ей хотелось признать.
Адам замялся, и на какое-то мгновение Гэбриэл показалось, что он поцелует ее еще раз. Однако он лишь улыбнулся ей уголком рта. Затем сел в машину и уехал.
Перемирие, думала Гэбриэл, запирая дверь. Означало ли это конец военных действий? Да, означало. Ведь они и велись-то, в сущности, лишь с ее стороны. И, если быть честной, ей стало трудновато продолжать злиться на Адама Дайзарта после того, как она узнала его ближе. Могло статься, что какая-то добрая фея при крещении в изобилии наделила его дарами, однако он совершенно не похож на того избалованного типа, какого рисовало ей ее воображение. Адам обладал немалой долей красоты и шарма, но у него была и этическая позиция в отношении работы, во многом сходная с ее собственной. В общем, он нравился ей гораздо больше, чем она могла ожидать до этой встречи.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В выходные Гэбриэл обычно занималась стиркой и покупками. Но именно в эту субботу она не устояла перед искушением поработать над портретом. В отсутствие Уэйна и Эдди ее некому было отвлекать, и она трудилась без остановки, так что ближе к вечеру почти весь поверхностный слой краски был снят. Она вглядывалась в оба лица, такие похожие и все же разные. Первое, «окликнувшее» Адама из угла аукционного зала, светилось таким лучезарным счастьем, что Гэбриэл кольнуло плохое предчувствие относительно судьбы этой леди. Почему такая сияющая красавица оказалась изгнанной на чердак на все эти годы? Что-то или кто-то, очевидно, потушил свет в ее фиалковых глазах. И Гэбриэл была готова держать пари, что здесь сыграла какую-то роль вот эта девица с капризно надутыми губами, глядящая из-за плеча сестры.
– Не волнуйся, если я завтра немного опоздаю, – сказала Гэбриэл вечером, целуя отца на прощание. – Адам Дайзарт берет меня в исследовательское путешествие в самую глубь дебрей Херефордшира.
