Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Смерть госпожи Микура стала такой неожиданностью для всех, что никто даже толком не успел почувствовать скорбь. Душа у всех была не на месте, приходилось по нескольку раз удостовериваться: да может ли это быть на самом деле, да не сон ли это? Со смертью госпожи Микура наступил день, когда Камику стала верховной жрицей. И хотя выглядело все так, будто остров был погружен в печаль, одновременно все были взбудоражены и оживлены от того, что молодая Камику стала верховной жрицей.
На острове с молодежью начинали обращаться как со взрослыми с наступлением шестнадцатилетия. С этого момента парни могли ходить в плавание, девушки — молиться и участвовать в ритуалах. Теперь мне тоже было дозволено заходить в священные места, Кёидо и Амиидо, но я и подумать не могла, что мое первое посещение станет похоронами госпожи Микура.
Не только молитвы и участие в ритуалах были моим новым опытом. Был у меня секрет, о котором я никому не говорила. Месяца два назад мы с Махито стали любовниками. И меня, и Махито беспокоило, что скоро должны были вернуться из плавания мужчины. Когда остров заполнялся мужчинами, вечером он всецело принадлежал им. Молодые парни слонялись по острову в поисках свободных женщин. Относить пищу Камику неизменно было моей обязанностью, и меня никто не мог тронуть, но, чтобы встречаться нам с Махито, нужно было быть очень осторожными.
На острове существовало еще одно строгое правило. Нельзя было увеличивать количество потребляемых продуктов, другими словами, количество людей на острове строго регулировалось. Были определены те семьи, которые могли рожать детей. Это были семьи, состоящие в родстве с могущественным старейшиной, семьи с древней родословной, семьи, такие как моя и Махито, участвующие в проведении ритуалов. Но из-за того, что семья Махито, в которой так и не родилась запасная мико, считалась проклятой, Махито и его братьям тоже было запрещено иметь детей.
Тем не менее мужчины предавались плотским утехам, и случалось, что от подобных связей рождались нежелательные дети. По приказу старейшины таких младенцев убивали. Кроме того, когда на острове становилось слишком много стариков, их помещали в хижины на берегу моря, закрывали на ключ, и старики умирали там от голода. Вот какие жестокие законы царили на моем родном острове. Но даже зная обо всех запретах, я не смогла противостоять своему чувству к Махито, не могла отказаться от его объятий.
Преступление наше было тяжким. Махито, похоже, думал так же. Каждый раз встречаясь, мы на один шаг приближались к опасной черте. Мы становились одержимы этой опасностью и, в конце концов, переступили черту, а переступив, потеряли голову, предаваясь любви. Думаю, что в такие моменты в глубине души я чувствовала превосходство над Камику: я стала счастливее, чем она.
Какой же дурочкой я была! А все потому, что носила под сердцем ребенка Махито. Именно об этом мне и надо было с ним поговорить.
Но вернусь к рассказу о похоронах госпожи Микура. В тот день я, впервые облаченная в белый наряд, стояла перед домом. Похоронная процессия с гробом госпожи Микура направлялась от Кёидо на востоке в сторону Площади усопших в Амиидо на западе. Мужчины, несшие гроб, все как один были одеты в белые одежды. Они медленно шествовали нога в ногу, напевая хором песню:
— Упокоилась верховная жрица Оо-мико,
Упокоились сестры-госпожи.
Когда траурная процессия приближалась к какому-то дому, жильцы присоединялись к ней. К тому моменту, когда мы подошли к Амиидо, процессия уже стана длинной-предлинной. Конечно, мимо дома семьи Махито, изгнанной из общины, никто не проходил. Семья Морской черепахи не имела права участвовать в подобных обрядах.
Ожидая приближение процессии, я стояла в напряжении вместе с родителями, старшими братом и дядьями. Вдруг я заметила еще один гроб. По сравнению с роскошным гробом госпожи Микура этот был очень скромным. «Да неужто Камику умерла?» — тревога волной захлестнула меня. Но Камику, красиво приосанившись, шла, вплотную прижавшись к гробу. Вздохнув с облегчением, я рассматривала Камику при свете дня. Лицо ее было омрачено печалью, но в скорби она выглядела еще прекрасней и как будто вся сияла. Теперь она должна была выполнять обязанности Оо-мико самостоятельно и, похоже, была немного напряжена. Старейшина, шедший во главе процессии, зашел к нам в дом и о чем-то пошептался с моим отцом. Отец повернулся ко мне и приказал: «Намима, встань рядом со вторым гробом и следуй вместе с процессией в Амиидо».
Я уже было собралась спросить, чей это гроб, но мать всем своим видом дала понять, что мне надо поторопиться, и я поспешно присоединилась к процессии. Заметив меня, Камику заулыбалась. Я зашептала сестре:
— Камику, у тебя все нормально?
— Да, — кивнула она мне.
— А чей это гроб?
— Госпожи Наминоуэ.
Имя это было мне незнакомо. Удивленная, я поинтересовалась:
— А кто это?
— Младшая сестра госпожи Микура. То есть наша двоюродная бабушка.
Я даже и не подозревала, что на острове существует такой человек. Мне хотелось расспросить Камику поподробнее, но несколько крепко сбитых мужчин, несущих гроб, оттеснили меня от нее. Бронзовые от морского загара, сильные молодые мужчины наблюдали за нами испытующими взглядами. Они с нескрываемым любопытством смотрели на красавицу Камику. Кому-то из этих рыбаков суждено было стать ее мужем, чтобы она смогла родить дочь. С одним не получится зачать ребенка, выйдет замуж за другого. Видимо, поэтому все они украдкой рассматривали Камику, стараясь привлечь ее внимание.
Траурная процессия медленно вошла в Амиидо. Там, где заканчивались заросли пандана и фикуса, взору открывался полутемный проход между деревьями. По узенькой тропинке можно было пройти только по одному. Место это в точности напоминало тропинку, ведущую от «Знака» к северному мысу. Я вслед за гробом госпожи Наминоуэ нырнула в узкий туннель и неожиданно оказалась на круглой открытой площади. Впереди виднелся широкий вход в грот из известняка. Скорее всего, там и находилось кладбище. Сбоку маленькая хижина, крытая тростником, возможно, служившая кладбищенской сторожкой. Перед гротом стояли два гроба: госпожи Микура и госпожи Наминоуэ. От вида кладбища, где я была впервые, у меня перехватило дыхание, и я только и думала, как бы побыстрее отсюда выбраться. До чего же пустынным и печальным было это место!
Камику поднялась и запела своим чистым голосом:
— Сегодня
Спрятались вы в божественном саду,
Резвитесь вы в божественном саду,
Ждете в божественном саду.
С неба вы спустились,
Вышли вы из моря.
Поклонитесь сегодняшнему дню.
Мужчины присоединились к Камику и низкими голосами затянули песню, которую они пели раньше. Я в первый раз была на похоронах, поэтому просто повторяла все за другими женщинами: стояла, опустив голову и сложив руки в молитве. Мужчины внесли гробы внутрь абсолютно темного грота: сначала гроб госпожи Микура, за ним — госпожи Наминоуэ. Затем, будто испугавшись чего-то и опустив глаза, стали пятиться к выходу, пока не покинули Площадь усопших. Женщины, вслед за мужчинами, стараясь не смотреть на грот, тоже одна за другой вышли. Я с интересом наблюдала за происходящим, размышляя о том, что не иначе как именно на этой площади умершие ждут своей очереди на оборотную сторону острова. Тут ко мне подошла Камику и, глядя мне в глаза, затянула похоронную песню:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
