— Вы не джентльмен! — сказала она голосом, дрожащим от ярости.
Он хмыкнул, и этот звук, раздавшийся в темноте, был низким и хриплым.
— Я никогда и не пытался им стать, и вы очень заблуждаетесь на этот счет.
Ее руки непроизвольно сжались в кулаки:
— Прекратите! Это было ужасной ошибкой!
— Значит, вы ошибочно собирались вовлечь Маклейна в брак?
Она проглотила вспышку ярости. Этот мужчина все еще принимал ее за Кейтлин, а дерзкие слова и поступки ее сестры были достойны всяческого осуждения.
— Позвольте мне представиться, милорд, раз и навсегда. Я сестра Кейтлин Херст, Триона Херст.
Его низкий тихий смех прозвучал неприятно.
— Да, удобная загадочная сестра-близнец. Право же, вы считаете это самой лучшей своей выдумкой, не так ли?
— Это правда. Я согласна с тем, что поведение Кейтлин было ужасным. Я тоже была шокирована, когда узнала о ее легкомысленном плане.
Он рассмеялся, и его смех окатил ее как ведро холодной воды.
— Послушайте, мисс Херст, мы оба знаем, что у Кейтлин нет никакой сестры Трионы.
— Нет, есть, — ответила она самым язвительным тоном, сжимая руку в кулак. — Если вы зажжете эту чертову лампу, сами убедитесь в этом.
Продолжая смеяться, он устроился в углу громыхающей и кренящейся на ходу кареты.
— Нет нужды в подобных уловках, моя дорогая. Сейчас я веду свою игру. — Он зевнул. — Из-за вашего глупого плана прошлой ночью мне не хватило одного часа сна. Я поднялся с рассветом. Вы сможете потешить меня своими баснями, когда я проснусь.
Триона заскрежетала зубами. Этот мерзавец собрался спать?
— Слушайте, Маклейн, я не собираюсь здесь сидеть, пока вы…
— У вас нет выбора, — возразил он, и в голосе его послышалась нотка нетерпения.
— Я не собираюсь соглашаться с этим только потому, что вы…
— Хватит.
Его таящий опасность тихий и ровный голос подстегнул ее раздражение и придал ей холодной решимости. Она была одна в темной карете с мужчиной, о котором знала очень мало, а то, что ей было известно, не внушало оптимизма. Рассказы ее бабушки, повествовавшие о бурном характере клана Маклейнов, и высказывания тети Лавинии о гордости этого человека убедили ее в том, что бросать ему вызов прямо было бы неправильно.
До известной степени она оказалась беззащитной, хотя женщина с умом всегда могла бы найти против него какое-нибудь оружие. Она согнула ногу, полагая, что острый носок ее ботинка мог бы утихомирить прыть Маклейна. Это ее немного успокоило.
Если она хочет выпутаться из этого приключения невредимой, ей все-таки следует воспользоваться мозгами. Она собиралась сделать решительный шаг, как только карета остановится, а рядом окажутся люди, и, как она надеялась, порядочные люди, способные помочь женщине в беде.
— Милорд, я надеюсь, мы найдем ближайшую гостиницу и продолжим там обсуждать это злополучное происшествие.
— На этом участке дороги нет гостиниц, но я думаю сделать остановку через час. Чувствую себя усталым, потому что в пути весь день, и собираюсь поспать. — Его голос прозвучал чуть ниже и выразительнее, когда он сказал: — Если вы, конечно, не собираетесь развлечь меня чем-то более интересным, чем этот бессмысленный лепет.
— Развлечь? Да как я могу…
Внезапно до нее дошел смысл его намека, и ее затопило жаркое смущение:
— Да скорее я соглашусь замерзнуть на снегу.
Он хмыкнул, и этот звук выразил больше, чем она ожидала.
— Помолчите и дайте мне поспать. — Он устроился в углу поудобнее, хотя его длинные ноги заполняли более половины пространства кареты. — Поспите и вы, Кейтлин, или Катриона, или как там вы называете себя. Поспите и помолчите.
Кипя от негодования, Триона все же решила, что этот мужлан будет в лучшем настроении, когда отдохнет. Она закуталась в одеяла, завернувшись в них от шеи до пяток, и устроилась поудобнее в своем углу.
Как только они доберутся до какого-нибудь места, где будет светло, Маклейн заметит свою ошибку и отошлет ее домой. А пока что ей оставалось только одно — отдыхать. Бешеная скачка в Лондон, потом постигшее ее разочарование — отсутствие Кейтлин, двойное разочарование, потому что обе попытки найти ее не увенчались успехом, — все это вымотало ее. И к тому же тело ее болело от тряски.
Она положила голову на одну из бархатных подушек, подложила сложенные ладони под щеку и позволила себе расслабиться.
И все-таки ловила себя на том, что прислушивается к глубокому дыханию своего тюремщика и размышляет, где может находиться Кейтлин. Не могла ли ее сестра передумать в последнюю минуту? Или с ней что-то случилось?
Волнуясь за Кейтлин и за себя, Триона чувствовала такое изнеможение, что была даже не в состоянии отдыхать. Колено ее болело, все тело продолжало вибрировать после поцелуя Маклейна, а губы были припухшими и особенно чувствительными. Она поднесла руку ко рту и вздрогнула.
До сих пор никто никогда ее не целовал. Ей уже исполнилось двадцать три года, но до сих любовная страсть не коснулась ее.
Триона нахмурилась, осознав, что ее огорчает отсутствие опыта. Женщина с моральными устоями была бы возмущена. Она же только испытывала слабую досаду.
Поцелуй был… волнующим. Маклейн оказался опытным и умелым. Это могла распознать даже совсем неопытная девушка, и в иных обстоятельствах она бы получила удовольствие от поцелуя.
Она зевнула. Покачивание кареты, мягкие подушки, в которых она утонула, убаюкали ее. Глубокое и ровное дыхание Маклейна успокаивало. И скоро сон предъявил свои права, обволакивая ее и погружая в блаженный покой.
Триона проснулась и медленно приходила в себя: услышала скрип кожаных ремней над головой, ощутила мягкое покачивание кареты и приятную теплоту, обволакивающую все тело. Она пошевелилась и потрогала пальцами подушку под щекой. Вдруг ее пальцы наткнулись на что-то твердое. Она открыла глаза, обнаружила, что находится в карете, что ее омывает тусклый свет едва горящего фонаря, и заморгала, ощутив кончиками пальцев… пуговицу.
Она смутилась, подняла голову и увидела смеющиеся глаза Маклейна. Триона вздрогнула и решительно оттолкнула руку, обнимавшую ее.
Хью наслаждался, наблюдая смену настроений на ее лице. Потом усмехнулся:
— Потише, моя прелесть. Ударитесь головой о потолок кареты.
Его смущенная спутница покраснела, и во взгляде ее засверкал гнев. Она возмущенно фыркнула и отодвинулась в самый дальний угол кареты.
— Что вы делаете на моем сиденье?
Он пожал плечами, забавляясь ее смущением:
— Вы чуть было не упали. Я всего лишь принял меры, чтобы не допустить этого.
Ее брови сошлись над переносицей, в глазах запылал гнев. Хью был рад, что зажег светильник, хотя постарался умерить его свет, чтобы не разбудить свою пленницу. В слабом свете он все же мог различить выражение ее лица.
