– Это твоя машина?
– Si… – Леандро сунул ей в руки ведерко со льдом, напугав ее до смерти. – Я подумал, что мы могли бы выпить.
Ошарашенная, захваченная врасплох ведерком, Молли не сводила глаз с торчавшей изо льда бутылки. Это было дорогущее шампанское марки «Боллинджер бланк де Нуар».
– Среди дня? – беспомощно пробормотала она.
– А что? – Блестящие темные глаза с бесовским золотистым отблеском не отрывались от ее лица.
В душе у нее что-то заколыхалось, запорхали бабочки, а в бедрах опасно потеплело. На какое-то ужасное мгновение Молли потеряла контроль над своим телом, нахлынули безжалостные воспоминания, которые она с таким трудом затолкала в дальние закоулки рассудка. Но он был здесь, и ей неожиданно припомнилось ощущение его тела на себе, грубый ожог овладения ею и собственное дикое, жаркое возбуждение.
– Давай позавтракаем вместе, милая.
– Нет, я обжигаю материал… в печи, – с трудом выдавила из себя Молли. Но все-таки поставила ведерко и начала стаскивать с себя рабочий халат.
Леандро неловко топтался у порога. Ему было неуютно в этой убогой обстановке.
– Так вот как ты живешь, – заметил он, худой, красивой формы рукой обведя мрачную прихожую. Впрочем, то была не прихожая, а узкий коридор. И безобразная городская улица, и потрепанная мебель – все говорило о бедности, которую он редко видел и, уж конечно, никогда не испытывал.
– Как ты узнал, где я живу? – натянуто спросила Молли, входя в спальню, поскольку в узкой прихожей Леандро представлял для нее реальную опасность. Гостиная же была местом уединения Джеза, и в ней всегда царил жуткий беспорядок, поскольку Джез хранил там пивные банки и разобранные автомобильные запчасти вперемежку с журналами по мотокроссу.
Леандро сразу разглядел ее характер в разбросанных по всей комнате полных жизни цветовых пятнах. Декоративная керамическая тарелка с многоцветным попугаем украшала стену рядом с ширмой. Постель была накрыта ярко-голубым вышитым покрывалом. Ваза в виде луковицы с характерной радужной глазурью привлекла его внимание. Он поднял ее.
– Твоя работа?
Надо же, догадался об авторстве!
Хм, ей не так уж безразлично его внимание. Он снова пережил ощущение пьянящих сочных губ и чуть не схватил ее в объятья. Глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, Леандро наблюдал, как Молли сбрасывает шлепанцы и меняет их на туфли с высокими каблуками и открытыми пальцами. Его жадный взгляд застрял на звездной татуировке, расположившейся над тонкой щиколоткой. На Молли было короткое черное платьице в цветочек с пояском на тонкой талии и черные леггинсы до икры. Она выглядела чертовски сексуально.
– Ты так и не сказал, как меня нашел, – напомнила Молли.
– Не сказал? – Его взгляд метался между зазывным ртом и ложбинкой на груди. – Я тогда утром проследил за тобой…
– Ты… что сделал?!
Он ничуть не раскаивался:
– Я же говорил, что не хочу тебя потерять, gatita…
– Как это… проследил?
– Послал охранников. А когда узнал, где ты живешь, решил, что за тобой надо приглядывать.
Молли вздернула голову, кошачьи зеленые глаза сверкнули.
– Приглядывать надо за детьми…
– И за красивыми женщинами, – Леандро, никогда не испытывавший недостатка в самоуверенности, просто не заметил угрожающей позы Молли, положил руки ей на плечи и притянул к себе.
– Я не хочу больше тебя видеть, – напрямик заявила Молли.
Тогда Леандро прижал ее к стене и уперся руками в стену так, что теперь ей некуда было деться. Пойманная в ловушку обжигающими темно-золотистыми глазами, Молли могла только тяжело дышать. Сухое, сильное тело нависало над ней откуда-то с небесных высот. Под одеждой сразу напряглись соски.
У Молли тряслись колени, но она продолжала воевать:
– Ты можешь думать о себе что хочешь…
– Разговор в спальне трудно переоценить, – с голодным стоном Леандро приподнял ее и прижался губами к губам Молли.
Не успел он прижать ее хрупкое тело к себе покрепче, как она уже обвила его шею руками. Он целовал ее снова и снова, мучая ее желанием и навязывая плотское господство.
Молли уже и не думала возражать. Его глубокие, дурманящие поцелуи лишили ее способности защищаться. Ей хотелось большего. Она говорила себе, что через пару минут оттолкнет Леандро, велит ему убираться, ведь он не на ту напал… Но вдруг обнаружила, что ждет, когда же нежные, опытные руки коснутся ее груди и колючая стрела желания пронзит ее от самых чувствительных точек до самого сердца.
Ее уже раздражала разделявшая их тела одежда. Молли жаждала его, изнутри ее жгло пляшущее пламя.
– Ты меня очень хочешь, киска, – хрипло уличил ее Леандро. – И заставляешь меня так тебя желать, как со мной никогда еще не было. За всю жизнь.
За всю жизнь.
Эти три коротких слова потрясли Молли – ведь она испытывала то же самое. Леандро не выходил у нее из головы ни днем, ни ночью. Как будто она подхватила какую-то инфекцию, от которой нет лекарства.
Он прижался губами к неправдоподобно нежной коже у нее за ушком и даже пустил в ход зубы, чтобы заставить ее трепетать и ахать, а сам в то же время сквозь слои материи касался ее там, где она больше всего ждала его прикосновений. Ласки доводили Молли до безумия, дыхание клокотало у нее в горле, а сама она дрожала и вздрагивала под сладострастными пальцами. Возбуждение нарастало так быстро, что ей было уже с ним не справиться.
– Прекрати сопротивляться, – грубо потребовал Леандро, пожирая ее взглядом.
Она не смогла ответить, потому что голоса не было.
Он вдруг промурлыкал:
– Прежде чем я тебя возьму, нам надо поговорить. Я принес шампанское…
Трясущимися руками Молли лихорадочно приводила в порядок одежду, пытаясь убедить себя, что никогда больше не увидит этого наглого испанца.
– Бокалы, – ласково подсказал Леандро, доставая бутылку из ведерка со льдом.
– Я понимаю, что вызываю у тебя смешанные чувства, но действительно больше не хочу оказаться в одной постели с тобой.
Молли краснела, как школьница, и отсутствие фальши в ней только добавляло ей привлекательности в его глазах.
– Я не зациклен на постели. Бокалы?
– О каком разговоре ты говорил?
При этом вовремя сделанном напоминании Леандро напрягся, потом глубоко вздохнул:
– В ночь нашей встречи я не воспользовался защитой. А ты использовала какие-нибудь контрацептивы?
Молли уставилась на него. В голове у нее загудел набат. Гнев пополам с ужасом охватил ее.
– Н-нет. Я думала, это твое дело… – с трудом выдавила она.
– Боюсь, об этом я и не вспомнил, но полагаю, маловероятно, что тебе придется задуматься, – спокойно допустил он, чем еще больше ее рассердил.
