Пегги указала ей на дверь.
— Тогда иди отсюда. Нечего тут сидеть.
— По правде говоря, — протянула Мэри Кэтрин, мечтательно вытанцовывая вокруг кухонного стола, — я как раз думала о пикнике. Пикнике на двоих — чтобы были только я и Брут.
— Пикнике? — Пегги посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Сейчас ведь ноябрь! — Снаружи не очень холодно. А как насчет янки? Ты ведь не хочешь повторить судьбу своей сестры? — Она видела, что ее прямолинейность разрывает сердце Мэри Кэтрин, но нисколько об этом не сожалела. Лучше разбитое сердце, чем покалеченная судьба. — Это отнюдь не безопасно.
Мэри Кэтрин задумчиво потеребила губу.
— А если я пойду всего лишь в сарай?
— Ну, в этом нет ничего страшного, странное ты дитя! Я с самого начала поняла, что ты не в себе. Все время читаешь и пересказываешь наизусть книги, что дала тебе мать. Если от этого у тебя на сердце будет легче, Кейти, бери что хочешь и иди в сарай. Если ты мне понадобишься, я позвоню в колокольчик.
Уложив маленькую корзинку, Мэри Кэтрин отправилась в свою спальню за книгой. И хотя тетя Пегги говорила об этом с нежностью, Мэри Кэтрин думала о том, что, наверное, она и в самом деле странная. Никто из знакомых ей девушек не собирался самостоятельно прокладывать себе дорогу в жизни — все их планы сводились к тому, чтобы выйти замуж. А вот Мэри Кэтрин, напротив, никогда всерьез не задумывалась о замужестве — это казалось ей несовместимым с карьерой актрисы.
В добавление к корзинке и книге Мэри Кэтрии ухитрилась прихватить кое-какую одежду покойного дяди, пару ножниц, бритву и кусок мыла. В сарае стояла старая оцинкованная ванна, где Логан мог вымыться. Если он не полезет туда добровольно, она его туда столкнет.
Когда Мэри Кэтрин поднялась на чердак, Логан еще спал. Она разбудила его, слегка пнув ногой в ребра — о чем тут же пожалела. Реакция Логана была мгновенной. Прежде чем Мэри Кэтрин успела закричать, она уже оказалась на полу.
Корзинка перевернулась, выпавшая книга больно упиралась в плечо, от удара на затылке, наверное, вскочит шишка. Придавивший ее к полу Логан смотрел на нее пустым взглядом, очевидно, не соображая, где находится. Через мгновение стальной блеск в его глазах сменился неким подобием интереса, а затем — смущением, когда Логан наконец понял, кто перед ним. Для Мэри Кэтрин было очевидно, что он до сих пор считает ее ребенком. Впрочем, сказала она себе, ему и незачем проявлять к ней интерес — по крайней мере в его нынешнем положении. Ведь в его бороде вполне могут быть насекомые! Одна мысль об этом приводила ее в дрожь.
— Кейти, — медленно выдохнул он.
— Да, это я, — сухо ответила она. — А теперь, когда мы оба это знаем, надеюсь, вы позволите мне подняться.
— Я думал, это…
— Будьте добры, — прервала его она, — отпустите меня. Я едва могу дышать. — Она старалась отогнать от себя мысль о том, что причина здесь не только в тяжести его тела. — Буду премного обязана, если вы соблаговолите отстраниться.
Это было сказано с таким оскорбленным достоинством, что Логан не смог удержаться от улыбки. Мэри Кэтрин, однако, осталась совершенно серьезной.
— Ну хорошо, — откатившись в сторону, сказал он. — Но в будущем соблюдайте осторожность. Я не люблю таких сюрпризов.
Сев на пол, Мэри Кэтрин принялась собирать то, что принесла. Мельком взглянув на Логана она поняла, насколько он голоден. На выпавший из корзинки кусок хлеба он смотрел прямо-таки с вожделением. Исполненная жалости, она подала ему хлеб.
Уже поднеся его ко рту, Логан помедлил.
— А вы не будете? — спросил он.
На глаза Мэри Кэтрин навернулись слезы.
— Нет, — отвернувшись в сторону, ответила она. — Я принесла это вам. Я уже позавтракала. И не надо ничего откладывать. На ужин я принесу еще. Из дома все это нетрудно вынести. — Последнее утверждение было ложью — тетя обязательно заметит пропавшую еду. Но Мэри Кэтрин решила ничего не говорить Логану. В конце концов, на сама решила ему помочь. Аккуратно сложив разбросанную одежду, она положила ее рядом с Логаном. — Это принадлежало моему дяде. Надеюсь, вам подойдет, и потом я всегда могу немного подогнать по фигуре. Только не надевайте ее пока не помоетесь. Внизу есть ванна, я сейчас ее наполню. Когда поедите, позовите меня, и я помогу вам спуститься с лестницы. Должна предупредить, что нагреть воду я здесь не могу.
Логан пожал плечами.
— Пусть я получу пневмонию, но зато буду чистым. — прожевав очередной кусок хлеба, сказал он. — Мне кажется, это по-честному.
Мэри Кэтрин отнюдь не была уверена, что пневмонии у него уже нет. Глаза Логана лихорадочно блестели, на лбу проступили капельки пота.
— Возможно, это не такая уж и хорошая идея.
— Вы меня не остановите, — сказал он.
— Тогда вам конец.
— Я тоже так думаю, — с мрачным юмором согласился он. Ванна действительно оказалась очень холодной. Логан сидел в ней, поджав колени к груди и изо всех сил стиснув челюсти, чтобы не стучали зубы. Он начал тереть себя щеткой, которую дала ему Мэри Кэтрин, но быстро устал. Она тут же появилась рядом, взяла из его руки мыло и принялась мылить ему спину. На то, чтобы протестовать, у Логана не осталось сил. К тому же, если это ее не смущает, почему он должен смущаться?
Если бы Мэри Кэтрин позволила себе думать о том, что сейчас делает, она сразу умерла бы от смущения. Но в этот момент она воображала себя Кейт, верной женой Петруччо, которая просто помогает своему мужу. Что здесь такого?
— Что вы там бормочете? — спросил Логан.
— «Твой муж — твой господин, твоя жизнь, твой соверен; тот, кто заботится о тебе и ради твоего существования предает свое тело…» — Она осеклась, поняв, что говорит вслух. — Вот, возьмите попону и завернитесь в нее, когда будете выходить из ванны. А потом сядьте вон на тот тюк, чтобы я могла вас подстричь. — Она отвернулась, избегая его удивленного взгляда.
— Вы читаете Шекспира? — спросил он, обернув вокруг талии попону и надев на себя чистую нижнюю сорочку и рубашку из грубой ткани.
— Разве это так удивительно? — спросила она, жестом указывая, чтобы он сел. Когда Логан подчинился, она принялась расчесывать его волосы.
— Не знаю. Никогда не думал об этом.
— Мама любила театр. Как она говорила, это лучшее, что можно найти в Вашингтоне. В «Каменной лощине» или в Кингз-Крик с подобными вещами туго. А Шекспир был ее любимым драматургом. «Как вам это понравится» мы смотрели незадолго до отъезда из Вашингтона. — В голосе ее звучала тоска. — Знаете, все мы актеры.
— Я уже это слышал, — уклончиво сказал Логан.
— Но не согласились.
— Эта мысль заставляет меня думать, будто мной манипулируют. А мне хочется верить, что у меня есть выбор.
— Мы можем выбрать роль, которую играем. По крайней мере я выбрала.
