Книга Бастион - Дмитрий Леонтьев

И все же был человек в империи, который размахом мысли и силы заслонял даже яркую звезду Алехана. Недаром граф Сегюр, посол Франции в России, хорошо знавший таких титанов, как Наполеон и Вашингтон, не сомневаясь, ставил Потемкина выше их. Сын отставного полковника, смоленский дворянин, недоучившийся ни в семинарии, ни в университете, одинаково безразлично прошедший сквозь перевороты, военные баталии и дворцовые интриги, он словно воплотил в себя весь восемнадцатый век, а весь век восемнадцатый был до краев наполнен Потемкиным. Куда ни хватишься — всюду он. И всюду он — побеждающий. Гениальный администратор, он обладал редким даром безошибочно находить людей для выполнения самых невероятных дел. Слово «невозможно» отсутствовало в словаре его могучего интеллекта... он пытался обратить на себя внимание императрицы еще в молодости, но судьбу торопить бесполезно. Она призвала его к себе, когда характер Потемкина вполне сформировался для дел государственных, но уже был мертв для дел семейных. Обиженный многолетним пренебрежением, он долгое время отталкивал от себя императрицу, не трудясь даже маскировать свою брезгливость «опытной женщиной». Отчаянная, она писала ему «Чистосердечную исповедь», доказывая, что до него, у сорокапятилетней женщины было всего пять мужчин, да и «тех она не выбирала, а его выбрала сама». Кто знает, что было меж ними? Известно лишь, что было ДО и что было ПОСЛЕ. Но до конца дней она оставалась для него единственной, и он был для нее единственным. Ни первым, ни последним — единственным. Его называли «самым прочным фаворитом самой непостоянной из женщин». В памяти потомков он сохранился величавым и надменным, но ведь это про него она писала друзьям: «самый смешной, забавный и оригинальный человек, забавный, как дьявол». Он был великолепно образованным самоучкой. Владел французским, немецким, латынью, древнегреческим. Фанатично интересовался историей православия, и отличием его от иных религий. Впрочем, легче перечислить, чего он НЕ знал, и чем НЕ интересовался. Стекольные заводы, чулочные фабрики, градостроительство, верфи, военное дело — все входило в круг его интересов... В него было сложно не влюбиться… Они тайно венчались в церкви святого Сампсония Странноприимца на Выборгской стороне Санкт Петербурга 8 июля 1774 года...

В 1775 году она родила ему дочь — Елизавету Темкину. Но подстроиться друг под друга эти две пирамиды своего века так и не смогли. Они и поодиночке-то не умещались в семейной жизни, а уж парой... Потемкин так и не смог простить ей ее сумасшедшего прошлого, а у нее не было сил оправдываться. Инициатором ссор всегда выступал он — насмешливый, вспыльчивый, ревнивый. А она всегда делала шаг навстречу примирению. Она была упряма и постоянна в своих целях, он — живой, противоречивый, язвительный. У них не было ни одного шанса... И все же эти полтора года совместной жизни им было не забыть никогда. До конца своих дней Екатерина называла его «батюшка» и «хозяин». А вот все дальнейшие отношения между ними она точно выразила в письме, написанном много лет спустя: «Между нами, друг мой, дело в коротких словах: ты мне служишь, а я тебе признательна». Австрийский император говорил о Потемкине и Екатерине: «Он ей не просто нужен, он ей как воздух. Без него империи не существует». Даже Папа Римский обращался к нему, прося заступничества. Как реформатору русской армии, за всю российскую историю равных ему в заботе о солдате не было. Проницательный идеолог, он поднял в армии православие, как знамя, и именно в этом был секрет «высокой доблести полков в век золотой Екатерины». Будучи любителем литературы религиозной, он был противником литературы мистической и оккультной, а потому относился к масонам с брезгливым презрением... Они отомстили ему сполна, но уже после смерти — и во времена царствования Павла, и во времена царствования Троцкого. Рассказать о его эпопее покорения и обустройства Крыма, о создании черноморской эскадры, о возведении прекраснейших городов в двух словах — все равно что в двух словах сказать о всей истории восемнадцатого века. Его могила неоднократно осквернялась, ему нет ни одного памятника, и даже в многочисленных художественных фильмах о том славном времени, о нем стараются не вспоминать. И эта ненависть врагов России сама по себе является памятником тому, «без которого империи не существует». Памятником ему стала сама Россия...

Каков был век! Орлов, Екатерина, Потемкин... А ведь были еще Безбородко и Румянцев, Ломоносов и Державин, Суворов и Кутузов, Ушаков, и Чичагин... И каждый — личность. И каждый — эпоха! Кем же надо быть, что бы управлять этими уникальными, самобытными людьми? Кто она, эта самая блистательная властительница России?.. Она была — умница...

Чудовищно невезучая, прожившая с нелюбимым мужем 18 лет, она так никогда и не получила простого женского счастья. По подсчетам историков, у императрицы было 13 фаворитов. И каждый, за исключением рано умершего Ланского, ей изменял! Неудивительно, что она на всю жизнь сохранила благодарность к Потемкину, до конца дней относившемуся к ней, как к настоящему другу.

Да, она была редкая умница, потому и начала воздвижение России с неслыханного доселе «пиара». Подобрав «ключики» к ведущим философам Европы, она заставила их если не полюбить, то, по крайней мере, поверить в Россию. Дидро, принявший должность «библиотекаря Екатерины» и лично подбиравший для ее Эрмитажа картины, писал: «Науки, искусство и мудрость уходят на Север». «Отец энциклопедии», приехав в Россию, планировал провести с ней пару встреч, а провел шестьдесят (!). От него, и без того начитанная императрица получила уникальный курс лекций «обо всем». Она писала пьесы и «наказы», статьи и сказки, удивляясь, «как можно прожить день, не измарав листа бумаги». Ее книги жгли на кострах наравне с книгами величайших просветителей, и это ей даже нравилось. Она боролась с оспой, на собственном примере показывая действенность прививок. И «прививала» России чужеземную диковинку — картошку, как средство против хлебных неурожаев. Сама написала для внуков букварь и историю России. И даже изобрела для малышей первый в мире детский комбинезон, тут же принятый «на вооружение» в царских домах Европы. Да простят мне историки, но лично я считаю Петра Первого энергичным, но не умным человеком. Он «прорубил окно в Европу» как раз на уровне канализации, что немедленно превратило его в «фановую трубу». Он тащил в Россию без разбору все, словно худая сорока. Екатерина же всегда тщательно отбирала только то, что пойдет России на пользу. Петр Первый с огромным трудом и гигантскими жертвами решил «западный вопрос», выйдя к Балтике. Екатерине, за время царствования которой население России увеличилось вдвое, пришлось решать два важнейших в истории страны вопроса: польский и татарский. Последствия двух «иг» — татарского и польского, сотрясали Русь вплоть до конца восемнадцатого века. Много написано о разорении Руси татарами, но почему-то замалчивается о куда более катастрофических последствиях разорения России поляками. Екатерина решила этот вопрос окончательно, раз и навсегда. Так же, раз и навсегда, поляки забыли о подлостях собственных и начали жаловаться на «подлости русские». Екатерина вернула земли Киевской Руси, захваченные поляками, и окончательно подвела итог под «вопросом польским». Но... получила взамен неразрешимый «вопрос еврейский». Евреи к тому времени прочно заселили захваченные поляками территории и после раздела Польши, Россия оказалась страной с самым большим еврейским населением. На юге России, в это же время, татары по прежнему десятками тысяч угоняли в полон жителей приграничных станиц и деревень. Южные рубежи были не просто окровавлены, они были изглоданы до костей! Один Господь знает, сколько утекло в Черное море русской крови, и осталось ли в этой крови хоть капля моря Черного... Вольтер упорно рекомендовал Екатерине довести войска до Константинополя, освободив древнюю столицу православия от турецкого ига. Не хватило ей времени... Но и сделанного было немало! Екатерина не была вычислительной машиной, оптимально выбирающей безукоризненный вариант. Иногда она бывала даже чересчур мягкосердечна. Видный масон Новиков, при ней получил едва ли не монополию, над книжным рынком России, и это смертельным ядом сказалось на последующих поколениях. Борьба Екатерины с Новиковым была не борьбой с просвещением, а борьбой за просвещение. Историкам известно, что Новиков не только втайне торговал запрещенной литературой, но и, по приказанию масонской ложи передавал часть выручки на войну с Россией и сбор шпионских сведений. Новиков был заключен в Шлиссельбургскую крепость. Масон Куракин — отдален от двора, масоны Трубецкой и Тургенев — высланы из столицы. Но было уже слишком поздно. Даже гениальный секретарь Екатерины, основавший в России почту, развивший строительство дорог, человек, фактически определявший всю внешнюю политику России — Безбородко, уже вляпался в масонство, как в коровью лепешку. Рядом с ним оказался и будущий император России — Павел Первый. Как это еще скажется на судьбе России в самом недалеком будущем... Екатерина запретила на территории России ломбарды, лотереи и азартные игры, но она же изъяла главное достояние империи — «Историю государства Российского» написанную великим Ломоносовым. И упреком ей служат мудрейшие слова Карамзина: «Излишне мы смиренны в мыслях о народном достоинстве своем, кто сам себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут». Наверное, впервые Екатерина осознала это, столкнувшись с первым диссидентом в истории — приснопамятным господином Радищевым. Леший с ним, с художественным достоинством этого пасквиля. Хуже Пушкина его все равно не обругаешь: «Очень посредственное произведение, не говоря уже о варварском слоге». Для Екатерины оскорбительно было другое. Посвятив всю себя на возвеличивание России она читала книгу, где ВСЕ в России было плохо, ВСЕ не так. И вполне справедливо считала она Радищева «бунтовщиком хуже Пугачева, ибо он хотел насадить республику через кровь». «Худая та политика, — писала она о Радищеве, — которая переменяет то законом, что надлежит переменять обычаем».