Пролог
Майор Шельгин, начальник отдела криминальной полиции города Ч., был далеко не дурак. И когда кто-то его недооценивал, воспринимая как человека грубого и недалекого, он не обижался. Зачем обижаться на мертвецов? Нет, майор действовал иначе. Он дотошно собирал материалы, стараясь изучить клиента целиком, каким не знали того ни близкие, ни родные, да и сам клиент не всегда осознавал себя настолько глубоко, насколько узнавал его Шельгин.
И свой отдел майор подбирал по принципу: лучше верный и надежный, чем стукач, тупица и провокатор. Казалось бы, а кто думает иначе? Но тут надо понимать, что хотеть – это одно, а вот устроить, чтобы все получилось именно по-твоему, – это совсем иное, это талант, и Шельгин обладал им в полной степени.
И все было хорошо до того случая с бандой Калины.
Да, банду они обезвредили, рапорты написали, к наградам будут представлены, уважение коллег обеспечено, но грыз майора червь сомнений. Что-то разладилось в отделе после захвата банды.
Когда же это чувство пришло? Он вспоминал недолго, легко восстановив последовательность событий… На следующий же день после утреннего разбора полетов Шельгин отправился улаживать дела с отделом внутренних расследований. Ранение в ногу одного из членов банды привело к внезапной смерти задержанного, а это было очень плохо. Но инцидент удалось замять за весьма значительную сумму. Впрочем, ему не было жаль денег, их легко можно было заработать, лишь бы вонючие внутряки держали свои носы подальше от его отдела.
На утряску вопросов ушло около суток, а когда он возвратился в отдел, то с удивлением обнаружил, что его группа в полном составе отсутствует. Да, оказывается, в жизни бывает и такое – весь отдел пропал из здания в неизвестном направлении, на звонки ребята не отвечают, и никого вокруг это совершенно не интересует. Дежурный лишь пожал плечами, мол, по делам убыли.
Но в том-то и проблема, что дел никаких не было. Чтобы весь отдел сорвался с места и пропал на целый день без согласования с шефом – этого и в кошмарах не представить. Однако факт есть факт. Шельгин остался в отделе один-одинешенек. И, признаться, на секунду струхнул.
Каким образом объяснить все вышестоящему начальству? Почему сразу не доложил, не написал рапорт? Да ну, чушь это – писать рапорт о пропаже оперативных сотрудников, когда не прошло и суток. Забухали где-нибудь, надеясь, что Шельгин будет валандаться со своими проблемами гораздо дольше, чем получилось, – вот и весь сказ.
Но Шельгин хорошо знал своих подчиненных, на них это было совершенно не похоже. Запить-то они могли, но так, чтобы не отвечать на звонки шефа? Нонсенс! Нужно было срочно искать крайних, чтобы свалить вину на них, как это принято в современной действительности.
Вот только, сколько ни звонил майор, никто не брал трубку, никто не появлялся в своих квартирах – Шельгин несколько раз проверил адреса, – никто не возвращался в отдел…
Они появились на следующее утро на летучке в полном составе, как ни в чем не бывало. Ни один и словом не обмолвился о вчерашнем прогуле, и удивленный майор тоже промолчал. Все-таки устроили пьянку? Но странное дело – перегаром не пахло, как бы Шельгин ни принюхивался.
Он поведал об оперативной обстановке в городе, замечая, что его подчиненных это не особо интересует. Раньше они хватали информацию жадно, сейчас же все словно бы погрузились в собственные мысли, а майор их только отвлекал своими разговорами.
– Инцидент с ранением исчерпан, к нашему отделу претензий нет, – сообщил он напоследок, надеясь, что эта новость хоть как-то их растормошит.
– Мы и не сомневались в ваших талантах, шеф, – ответил Максимов, исчерпав на этом тему диалога. Он внезапно стал лидером отдела, и лицо у него при этом было столь серьезным, что так и хотелось по нему ударить.
Так с тех пор и пошло. С виду отдел, как и прежде, работал в ударном темпе, практически без нареканий. На самом же деле многое изменилось. Шельгин словно бы общался совсем с другими людьми. Тех прежних Егорова, Лурье, Гранина, Максимова уже не существовало. Эти новые стали чрезвычайно серьезными, правильными. Они перестали приносить деньги – вот что главное!
В один прекрасный день делегация из двух представителей отдела – Максимова (этот везде без мыла пролезет) и Лурье (а вот это уже было серьезным знаком для майора) – постучались в кабинет к Шельгину и, дождавшись приглашения войти, с порога заявили, что в ближайшее время ни в каких сомнительных затеях участвовать не намерены, что им якобы хватило головной боли от проблем с умершим членом банды Калины и они решили повременить с не совсем законными операциями. Так они и заявили – «не совсем законными».
Что же с ними произошло в тот день? Шельгин чувствовал взаимосвязь. Он был опытный опер, настоящий профи. Но давить не стал – зачем? Само собой все разрешится и прояснится…
Прошло три месяца. Майор наблюдал за своим же отделом, как обычно, собирал информацию о бандах и копил факты. Все бы ничего, если бы против системы взбунтовался только один человек, пусть тот же Максимов – в нем Шельгин никогда не был до конца уверен, – но весь отряд разом – невероятно!
Он фиксировал в памяти все, что казалось ему стоящим внимания: частые отлучки членов отдела, их таинственные разговоры, тут же прекращающиеся, если рядом оказывался кто-то чужой.
У Максимова появилась сожительница. Любопытно. Майор попытался копнуть, но никакой информации о личности девицы не нашлось ни в одной базе данных. Ее словно и вовсе официально не существовало. Вот так дела!..
Вокруг отдела начал крутиться некий Чиж – его заметили уже несколько раз то с Максимовым, то с Лурье, то с Егоровым. Внештатный агент? Но не у всего же отдела разом, так не бывает. К счастью, на гражданина Чижа, он же Чижов, данные нашлись, да какие… и привлекался, и злоупотреблял, и на особом контроле. Все любопытнее и любопытнее!
Допустим, Чижа он может прижать в любой момент, и тот расколется как пить дать. Но этим майор лишь подтвердит свои подозрения. А если Чиж обладает не полной информацией, что вполне вероятно, то Шельгин уйдет ни с чем. Ему казалось, что отдел затевал нечто грандиозное, или уже погряз в масштабных проблемах, или и то и другое одновременно.
Вся эта компашка вызывала у него приступы раздражения. Разогнать бы их к чертям да набрать нормальных ребят, горячих до денег и карьеры. А эти словно скисли на полдороге, что-то в них безнадежно сломалось, они оказались совершенно непригодны для «серьезных дел» в том старом значении, что майор использовал прежде.
Какое-то время Шельгин действовал в одиночку, и кое-какие деньги на этом сумел поднять, но без поддержки бригады за спиной в авантюры он не лез, а пробавляться по мелочи не хотел. Так что пришлось все дела временно приостановить, что мгновенно сказалось на прибыли. Но майор знал точно: рано или поздно ситуация разрешится. Бесконечно это тянуться не могло.
