Предисловие
Восемнадцатилетний Чарльз Форт так хлопнул дверью отцовского дома, что повылетали цветные витражи. Покинув дом, он год был газетчиком, потом путешествовал по свету, жил на восемнадцать центов в день. Он женился на женщине, служившей, по слухам, кухаркой в доме его отца, и они поселились в Нью-Йорке, чтобы двадцать лет прожить в бедности. В сорок два года Чарльз Форт получил небольшое наследство, и с тех пор они с женой жили счастливо.
В этой истории меня очаровывает то, что вопреки всем наставительным рассказам о людях, испорченных богатством, полученное наследство изменило жизнь Форта к лучшему. Он смог бросить журналистику и писательство, не пользовавшиеся особым спросом, и заняться именно тем, чем ему хотелось. А хотелось ему написать книгу, которую вы держите в руках.
Некоторые открытия требуют нечеловеческого терпения. Кюри выделили радий. Джейн Гудэлл наблюдала за шимпанзе. Чарльз Форт двадцать семь лет проводил каждый рабочий день в Нью-Йоркской публичной библиотеке или в Британском музее, читая и перечитывая все доступные ему подшивки научных и научно-популярных журналов и газет. Обнаружив что-то неординарное и необъяснимое сточки зрения общепринятых теорий, он делал выписку. В конце концов у него накопились тысячи этих выписок, записанных на маленьких листках и хранившихся в обувных коробках.
Он обнаружил, что здравомыслящие и опытные наблюдатели снова и снова сообщают о кровавых осадках, о падении рыб и лягушек; видят в небе неизвестные тела и объекты. Задолго до появления термина «НЛО» Форт составил список странных небесных явлений от 1779 года и далее. Некоторые из них наблюдали сотни свидетелей: например, «неопознанный воздушный корабль», летавший над Англией в 1913 году. Он три недели появлялся над Англией и Уэльсом. Форт пишет: «Возможно, немецкий аэроплан мог незамеченным появиться над городом на восточном побережье Англии, но Портсмут, например, настолько удален от Германии, что невольно ищешь какое-то иное объяснение. Объяснение, что немецкий аэроплан пролетал над Ливерпулем и городами Уэльса придумано человеком, который со школьных лет не смотрел на карту». «Аэроплан» имел прожектор, шаривший по земле. Газетные мудрецы предположили, что это была планета Венера.
Наиболее сильной стороной Форта были исследования того, почему и на каком основании отвергаются подобные данные. Возьмем, например, объяснение падения крабов и улиток шутками рыботорговца.
«8 мая 1881 года близ Ворчестера, Англия, на дороге, за которой никто не наблюдал, появился торговец рыбой с караваном телег, нагруженных крабами и улитками. Вместе с помощниками он сгребал мешки улиток и что было духу мчался рассыпать этих улиток по полям по обе стороны дороги… Подробности домыслены мною, но я строго придерживался условий. 28 мая 1882 года под Ворчестером что-то произошло, и объяснение гласит, что это сделано рыботорговцем. Поскольку он проделал это, — если он это проделал, — оставшись незамеченным, и поскольку он рассыпал их, — если он это делал, — тоннами на акры, то он делал это, — если делал, — именно так, как я описал».
Форт обратил внимание, что в свое время только суеверные люди верили в «падающие с неба камни»; так что если метеориты и находили, то объявляли, что «они были там и раньше». Теперь, стоит увидеть в небе нечто неожиданное, это «всего лишь метеор».
В письме к Теодору Драйзеру (29 октября 1916 года) Форт отвечает на выпад Вальдемара Кемпфера, объявившего его «христианским ученым» и берклианцем. «Он, в отличие от Беркли, — говорит Форт, — не верит, что все существует только в сознании субъекта: он полагает, что все, в том числе и субъект, представляет собой плод воображения суперсознания». Что касается упрека в противоречивости, выдвинутого Кемпфером, Форт говорит: «В «X» я указывал, что хотя лично со мной все в порядке, я являюсь иллюзией супервоображения, и потому от меня следует ожидать противоречивости, — но если моей рациональности хватает, чтобы сознавать свою иррациональность? — что ж, тогда я проблеск самосознания и пробуждения супервоображения».
В 1913 году, когда Тиффани Тайер и Аарон Зуссман основали Фортовское общество, Форта вызвали на праздничный банкет ложной телеграммой. Он сказал, что так же не склонен становиться членом этой организации, «как отрастить лосиные рога».
Тайер, человек амбициозный и энергичный, искренне любил Форта и верил в него: также искренне ему нравилось выводить людей из себя и доставлять им беспокойство. Под его управлением (и в основном на его деньги) выпускавшийся Фортовским обществом журнал «Сомнение» представлял собой любопытную смесь псевдоучености и откровенного эпатажа. В своем предисловии к первому изданию этой книги он представил Форта средневековым рыцарем, родившимся не в свое время («Мне часто приходило в голову, что к его фигуре подошли бы кожа и доспехи»), однако это типичная гипербола, вызванная отчасти тем, что сам Тайер был маленьким и худощавым. Форт, в сущности, сложением больше напоминал моржа, чем воина: он был абсолютно мирным и спокойным человеком. Он тихо жил со своей женой, почти не выходил и не принимал гостей, не обзавелся телефоном. Единственными его друзьями, кроме нескольких соседей по дому, были Драйзер и Тайер. Он проводил утро за работой дома, после обеда шел в библиотеку, и почти каждый вечер они с женой ходили в кино.
За свою жизнь Форт создал много литературных произведений, теперь почти не читаемых. «The Books of Charles Fort» перепечатывались по первому изданию до начала шестидесятых годов, когда начали выходить отдельные книги в бумажных обложках. Это новое издание — новое продление его жизни. Его книги читали сотни тысяч людей, никогда не читавших Драйзера, Тиффани Тайера, Бартона Раско, Бута Таркингтона и Бена Хехта. Однако это, по обычным стандартам, не легкое чтение. Форт осыпает вас тучами насекомых, пыли или камней: иной раз может показаться, что он собирается закопать вас в своих данных. Его замечания появляются в неожиданных местах, они ироничны, взаимоисключающи, туманны и противоречивы. Именно поэтому к его книгам можно возвращаться снова и снова; они не надоедают. Открываю наугад: «В это же время, по сообщению филадельфийской «Паблик Леджер», вода таинственно появилась в Мартинсвилле, Огайо. За домом туман ложился на участке не более дюжины квадратных футов. «Сен-Луи Глоуб-Демократ», 19 ноября — на Уотер-стрит в Браунсвилле, есть сад, а в нем персиковое дерево, на которое падал дождь». И Форт добавляет: «Насколько я могу судить, некоторые деревья умеют колдовать».
Если хотите, можете в первый раз прочесть эту книгу от доски до доски: во второй раз вы, вероятно, изобретете собственный способ — перескакивая с места на место, выхватывая куски, устанавливая собственные связи. Форт бы это одобрил, он писал: «Измеряя круг, можно начать с любого места». И (я снова открываю книгу наугад): «Преградой для рационального мышления во всем, подобном окончательному решению, является непрерывность, потому что выбор из множества всех феноменов того, над чем следует размышлять, может быть только мнимым». Это книга Форта, его собственный голос: он мог бы сказать о ней, как Уолт Уитмен о «Листьях травы» — «кто коснется этой книги, коснется человека».
