Книга Последний эшелон - Алексей Беркут

Мы еще живы.

Почему? Нет ответа. Так решил всевышний.

На уровне подсознания, даже сквозь неимоверную толщу железобетонных стен и перекрытий бункера, словно слышится звук столкновения воздушных потоков с миниатюрными корпусами подлетающих вражеских ударных дронов. Основная электронная установка Иней-4СМ двадцать пятого укрепрайона раз за разом ударяет по ним.

В это же время два военных специалиста продолжают шаманить над станцией активных помех.

Затем слышатся длинные очереди с правого и левого фланга стрелков прикрытия и жесткий стрекот автоматических турелей Тунгуска – АМ4. Стационарная шахта укрепрайона усердно плюется боевыми модулями и со своих позиций срываются несколько наших тяжелых бпла Пустельга и почти три десятка более легких Мошек.

Начинается бой. Очередная попытка врага прорвать линию эшелонов. Он длится, пока противник не теряет практически все бронемашины и большую часть пехоты.

Сверху вновь и вновь падают куски обшивки бпла, а также умудрившиеся прогрызть систему обороны, вражеские подкалиберные снаряды с обедненным ураном.

Уцелевшие беспилотники альянса, автономные бронеплатформы ХМ-1206 и МСВ-92, а также орды машин поддержки типа Аделаида и ХМ-1208 покидают район нашего укрепрайона.

Теперь, как обычно, будет небольшая передышка. А затем последует новый удар дальнобойной артиллерии или очередная попытка сухопутной атаки.

И больше всего бед доставляют даже не ударные беспилотники типа MQ – 17 Центурион и MQ – 28 Валькирия, а удары батарей с 75 мегаваттными лазерными установками Бостон.

Резко дернувшись, Егор проснулся. Громко зевнул, машинально потер глаза и тут же схватился за умный пластиковый листок системы управления своим обмундированием, Плеяды.

Одинокая мысль посетила его. Егор вдруг осознал в эту минуту, что его отношение к страху за последние недели сильно притупилось. Он прозевал момент, когда это произошло. Все поменялось.

Теперь ему не было страшно даже умереть, было страшно попасть в плен к агрессорам. И ничто так не напрягало, как эта мысль, в последние дни она часто посещала его.

И ерундой в такие минуты казалось, что песок сутки напролет скрипит на зубах. И что аномальный мороз и радиация проникают порой под все слои экипировки, сквозь тварон, нановолокна, термобелье, дотягиваются до кожи. И регулярно пробивает озноб. И что от свиста трассеров, бесчисленных умных снарядов ежедневно наступала глухота на некоторое время. От этого он порой впадал в ступор, после бесконечных атак роев беспилотников.

Родина ждет. Родина молит быть храбрыми, мужественными. Она ждет, что солдаты будут не слабее духом и телом, чем предки, что не посрамят память дедов и прадедов.

Егор помотал головой, чтобы скинуть оцепенение, сунул свернутый экран КРУС Плеяд в карман разгрузки и покинул кубрик. Когда он вышел из бункера, бой уже закончился, и воцарилась относительная тишина.

Тоскливая картина, в общем-то, открылась взору молодого оператора. Свинцовое низкое небо с множеством белесых росчерков от закончившегося воздушного боя.

Егор опустил голову, поправил отворот Кольчуги, проверил состояние аккумуляторных пластин и фильтры очистки воды, плотнее надвинул маску-фильтр. Справа лужа, слева лужа, да несколько крупных осколков, от долетевших до форпоста снарядов, украсили пространство между бункером и лобовыми укреплениями периметра.

После многодневных морозов они как-то даже радовали, хоть и снова покрылись корочкой льда. Полунин доковылял до левого фланга и присел на мешок, рядом с пулеметным расчетом, возле которого возился его стрелок прикрытия.

И тут же снова задремал. Очнулся. Осознал, что это все тот же окоп. Все те же лужи, осыпающийся грунт и хилые стебельки пожухлой травы и задремал он всего лишь минуту назад. Ведь нормально уснуть, чтобы без кошмаров, крепко, увидеть сны не получалось уже много дней. Все, как в тумане прошлое.

Поначалу старожилы говорили Егору, что попривыкнет, обстреляется и перестанет обращать внимание на канонады и очереди, на бесконечные всполохи вокруг. А вот и нет, не угадали. После всех боев и ранений, солдат все так же, как в первый день войны, не мог расслабиться, спокойно лечь поспать. Все мышцы находились в постоянном гипертонусе. Засыпал молодой оператор лишь, чтобы мозг нажал тумблер вкл-выкл и снова включился. Прямо зомби какой-то.

Как робот ходил Полунин круглые сутки по форпосту, от полевой будки оператора беспилотников до бункера, от левофлангового сектора с ПТУРом «Горчица», автоматической зенитно-ракетной пушкой и пулеметом Магомеда. Помогал отстреливаться от наступающих врагов в паузы между дежурствами, бегал в бункер за новыми цинками и обратно в окоп. Мозг все время был в фазе готовности, это состояние не отпускало, не давало расслабиться и получить драгоценные мгновения отдыха.

Хоть заорись, заматерись, хоть зареви. Все без толку. Только сейчас Полунин вспомнил и начал иначе воспринимать слова своего отчима. Когда-то отчим рассказывал, как смотрел по телевизору регулярные репортажи из косовской Дечани в 2021 году, жестокие бои в Сирии, ливийском Сурте и Мисурате в 2018 году. Один наш отличный журналист вел их. Так вот вспоминал теперь Егор его лицо, месяцы в стрессе, почти без сна. Боевой мужик. Отчим Егора тогда только одного и желал. Чтобы держался парень, главное аккуратнее. Берег себя. Но то было в прошлом и с другим человеком. Тогда хорошо хлестанули агрессорам. Отпор дали. Но то было только начало длинной хитрой игры со смертью. С заговором воротил, циничных финансистов, давно поставивших власть и деньги выше человеческих жизней. Выше судеб целых народов.

Начался обыденный день в 25 укрепрайоне. Обычное утро. На дворе заканчивалась первая декада июня, а тут снова подморозило. Уже который день солдат сидел в этом долбаном окопе. Все шла эта проклятая война.

Егор надел тактические перчатки и воткнул крохотные штекеры в гнезда на рукавах, затем активировал общий контур обогрева в системе Кольчуги.

Господи, все как раньше. Все в окопе сидят. Справа от Полунина боец, старший оператор укрепрайона, еще несколько лет назад он и не чухал про то, что окажется здесь.

А кто знал, кто думал. Работал Федор в непыльной конторке в центре Москвы, получал ежемесячно почти сорок минимальных оплат труда. Ходил с женой и двумя дочерьми по выходным гулять в парк, ездили регулярно все вместе к ВДНХ, в гости к теще на блины, играл мужик в приставку, пил пиво, платил ипотеку.

А сегодня сидит, весь чумазый от грязи, пропахший дешевым табаком, зачем-то выкуренной сигареты, взятой у Марата, собственным потом и гарью от множества разрывов. И не предвидится пока что душ и отдых.

– И какого лешего ты здесь делаешь, Федор?! – спросил Егор, – Иди в бункер. Следи за обстановкой. Лейтенант увидит, выговор получишь. Тебя беречь надо.