Книга Часодеи. Часовой ключ - Наталья Щерба

Уродливой и страшной казалась высокая брыла — жуткий обломок камня, торчащий посреди темного леса.

Чертовая скала считалась проклятым местом. Если кто по случайности забредал сюда — тут же поворачивал, еще долго чувствуя на себе пристальный взгляд высокого камня. Пробегал суетливо зверь, пролетала, быстро хлопая крылом, птица, и вновь воцарялась тишина в необычном, будто бы зачарованном лесу.

Мужчина, усевшийся на полузаросший мхом валун, заинтересовал лесных обитателей — давно здесь человека не видели.

На нем был строгий костюм и туфли, начищенные до блеска, — даже удивительно, как это он не измазал обувь грязью лесных дорог?

Он не сводил глаз с трещины, рассекавшей брылу до самого верха, и словно ждал, что камень не выдержит и расколется надвое. Иногда странный человек посматривал на небо: вечерело, на землю опускались долгие серые тени.

Внезапно подножие камня окутал легкий сизый туман и побежал ручейками по поляне.

— Наконец-то! — облегченно сказал мужчина, приподнимаясь. — Здравствуй, Елена.

Из туманной дымки выступил темный силуэт. Женщина откинула капюшон широкого фиолетово-черного одеяния, блеснули лунным серебром белокурые волосы.

— Приветствую тебя, Нортон, — тихо сказала она и, щелкнув пальцами, сделала едва заметное круговое движение.

В воздухе, прямо над ними, зажглись полукольцом мерцающие огоньки, как на обычной комнатной люстре.

— Ты странно выглядишь, — продолжила прибывшая.

— Так в этом мире выглядят все богатые и уважаемые люди.

— На Остале принята чудная форма одежды. — Она с удивлением разглядывала собеседника.

— Надеюсь, ты побеспокоила меня по более достойному поводу, чем разговоры о моде?

— Прости, Нортон, — спохватилась женщина. — Я пришла рассказать новости. Часовой мир волнуется, даже феи согласились на короткие переговоры. Как ты понимаешь, разговор будет о Ключах… Орден ждет твоего возвращения.

— Эти новости я давно знаю.

Он приблизился, наклоняясь к ее лицу так, словно опасался быть услышанным еще кем-то, будь то человек, зверь или птица:

— Что на самом деле тревожит тебя, Елена?

— Как и всех — притяжение двух миров. — Судя по голосу, его собеседница занервничала.

— Притяжение? — Мужчина резко выпрямился. — Поглощение, Елена. Называй вещи своими именами: один мир скроет другой, потому что разрыв времени, столь заботливо проделанный древними часовщиками, чтобы разделить Землю на две равные части, стремительно сокращается. Один мир умрет. Исчезнет, растворится в пустоте. Обратится в нуль. Люди, города и леса, знания, накопленные тысячелетиями, — ничего не будет, как будто и не было никогда. Мир-тень навеки уйдет в прошлое. Останется та земля, которая настоящая. Эфлара или Остала — любопытно, кто из двух окажется сильнее?

— Нортон, перестань. — Она поднесла кончики пальцев к вискам и замотала головой, будто бы отгоняя страшное видение.

— Елена, — его голос стал более ласков, — нам незачем переживать, ты прекрасно знаешь — наш замысел вскоре осуществится. Всего лишь надо подождать, пока меня перестанут считать «преступником».

— Да-да, срок твоего наказания исходит четвертого мая… Ровно через год ты сможешь вернуться. В то же время, когда ты проведешь испытание на степени для своих детей… Великий день.

— Да, великий… — эхом отозвался мужчина. — И-и, Елена?

Она нервно сплела пальцы в замок, по всей видимости не решаясь задать следующий вопрос. Но вскоре продолжила:

— Нортон, я хочу знать, что ты решил с фейрой?

Тот ответил не сразу.

— Так вот что тебя волнует… Вот почему твое прекрасное лицо такое хмурое. Я хотел бы забыть о ней, но ты, видимо, не дашь сделать этого.

— И другие не забудут, — горячо возразила женщина. — Если у нее обнаружится высокий часодейный дар, она может унаследовать все твои земли, твой замок, а еще… Ты понимаешь, о чем я. Право рождения нельзя отменить. Только, хм, одним верным способом.

— Да, это так.

— Нортон, ты должен избавиться от нее, — настойчиво произнесла женщина. — Орден требует этого. Все ждут твоего решения.

Он усмехнулся.

— Орден? Или этого требуешь ты, Елена?

— Я всегда буду делать только то, что ты скажешь, Нортон…

— Я помню об этом, — сухо оборвал он, — и ценю твою верность и преданность.

— Позволь мне разобраться с ней, — горячо зашептала женщина. — Она не будет долго мучиться.

— Сомневаюсь… Елена, ты излишне кровожадна. И не любишь фей. Такие милые, красивые создания.

— С острыми крыльями, — прошептала та с ненавистью и зачем-то коснулась груди. — Я не успокоюсь, Нортон, пока в мирах существует хотя бы одна фея…

— Вот как?

Она судорожно вздохнула, подавляя ярость.

Мужчина хмыкнул.

— Меня всегда удивляло, — протянул он, — почему часовщики и феи так ненавидят друг друга. Неужели дело в разной форме крыльев? Или в их количестве?

Женщина дернулась, но промолчала.

Нортон скрестил руки на груди, поднимая взгляд на темное небо, усеянное мерцающими точками далеких миров.

— Она живет здесь, на Остале, среди обычных людей, — продолжил он, не отрывая глаз от мигающих небесных огоньков. — Возможно, она простая фейра. Я никогда не видел дочь.

— Избавься от нее! — продолжала настаивать Елена. — Маленькие проблемы становятся большими, и зло должно убиваться в корне.

— Елена, Елена, — покачал головой Нортон, — чтобы узнать, есть ли у нее часодейный дар, мне придется взять ее в дом, назначить часовое испытание… Это риск.

— Но если фейра пройдет испытание, как ты поступишь с ней? — продолжила Елена взволнованно и тоже посмотрела на небо.

— Она никогда не будет часовать, — повысил голос мужчина. — Никогда. Я не переживаю из-за наследования по праву часового дара. Потому что верю в сына… У него должна быть высокая степень, я чувствую.

— Позволь мне это сделать, — вновь прошептала Елена и, склонив голову встала перед мужчиной на одно колено. — Позволь мне убить ее. Пока зло не стало большим.

Внезапно поднялся ветер, заскрипели сосны. Казалось, молчаливый лес ожил, зашелестел темными кронами, зашептал в отчаянии, пытаясь заглушить то, что должен был ответить мужчина.

— У меня есть любопытный план, — тихо, но отчетливо произнес он. — Если задуманное осуществится, то я отдам тебе право решать ее судьбу. Но поклянись, что до моего приказа ты и пальцем ее не тронешь.