Они вошли в середину поезда в разгар столпотворения, но на удивление смогли найти два свободных места рядом. Дело было вечером, час пик еще не прошел, и на этой остановке поезд уже должен был трещать по швам. Нельзя сказать, что в тот день он был пуст, но пассажиры чувствовали себя куда лучше селедок в бочке. Сегодня было холоднее, чем в предыдущие недели. И оба оделись потеплее, чтобы защититься от непогоды. Выглядели они стильно, но чувствовали себя грузными и неуклюжими в толстых шерстяных пальто. Оказавшись в теплом вагоне, Миха с Эрикой наконец смогли расстегнуть свою защитную броню. Как только он распахнул пальто, Эрика положила голову ему на грудь и обвила рукой плечи. И юные любовники замерли, наслаждаясь прикосновением друг друга даже сквозь бесчисленные слои теплой одежды.
Приложив ухо к груди Михи, Эрика внимательно вслушивалась в биение его сердца. Сквозь толстую ткань ей не удавалось уловить его стук.
— Я не слышу биения твоего сердца, — сказала она, подняв на Миху взгляд.
— Не волнуйся. Мое сердце на месте, — ответил он.
— Не уверена, я его не слышу. Думаю, ты умер, — шутливо заметила девушка.
— Если 6 я умер, то вряд ли бы разговаривал сейчас с тобой.
—А может быть, ты умер, но пока об этом не знаешь.
— Хочешь сказать, что мы умираем, только если признаем смерть?
— Возможно. А возможно, мы живем, только пока признаем жизнь. Ноя в этом не уверена.
— Что ж, тогда я не стану признавать смерть и смогу жить вечно.
— А что бы ты делал, если б мог жить вечно? — спросила она.
— Остался бы здесь и продолжал любить тебя, как в эту самую минуту.
— Но я-то не смогу жить вечно. И что ты будешь делать, когда я умру?
— Детка, ты никогда не умрешь. На свете мало вещей, в которых я уверен, но это одна из них.
— Что ж, будем оба жить и любить вечно. — Слова Эрики прозвучали одновременно как утверждение и как вопрос.
— Почему бы нет.
В едином порыве влюбленные отыскали губы друг друга, не обращая внимания на толпу вокруг. Они целовались, закрыв глаза, их сердца слились воедино, а мысли улетели на много миль отсюда, в окутанные сиреневой дымкой дали.
Когда они прервались, чтобы отдышаться, поезд как раз остановился на Пятьдесят девятой улице. Часть пассажиров вышла, их тут же сменили новые. Какой-то паренек сел прямо напротив. В руках у него был журнал: он раскрыл его на всю ширину и держал перед собой. Тот закрывал парня целиком от живота до макушки — ив глаза бросалась фотография, занимавшая всю первую страницу. На ней были запечатлены Безупречный и Ганнибал, лицом к лицу, а над ними заголовок: «Война Короны». Глянцевый снимок так и маячил перед влюбленными страшным предвестником — будто они нуждались в напоминании о войне.
КНИГА ПЕРВАЯ 1Мне нет нужды пердеть,
Потому что мой пердеж
Пахнет лучше тебя,
Даже мое дерьмо лучше тебя.
Да, я тощий чувак,
Но не обольщайся, жирдяй:
Так тебя отпинаю,
Что психушка покажется раем,
Ведь ты явный псих,
Что явился сюда —
Пернул разок
И замолк навсегда.
Сидел бы дома
Да маялся дрочкой,
А то стоишь тут, пыхтишь,
Потеешь от каждой строчки.
Слова резкие, колкие и язвительные, любого достанут. Нужен крепкий панцирь, чтобы снести их, выслушать и сохранить спокойствие, по ходу сочиняя еще более унизительный ответ. Вот и стоит этот толстый чудило, ждет своей очереди в толпе команды поддержки и делает вид, будто его не трогают яростные поношения со стороны дохляка-оппонента. Ждет своего хода, решая, как бы перетянуть на свою сторону симпатии все прибывающей публики. Сейчас, кажется, дохляк дошел до кульминации своей тирады, вот-вот начнется его бит.
Не время сдавать, быстро, бит — мой, так... и ничего. Какого черта! Твою мать... Все из головы вылетело. Черт, все смотрят на меня. Чего я говорить-то собирался? Что-то ему в ответ. Бля, да что он сказал? Не помню. Бля, какого хрена я не помню, что он там говорил? Да если я сейчас ничего не выдам, они ж меня съедят. Рта уже не дадут раскрыть лотом. Давай, блин, не сдавайся. Думай, думай. Что же я говорить-то собирался? Так, буду повторять «е, е», пока что-нибудь на ум не придет. Нормально, так держать. Лады пялиться на меня. Надо что-нибудь выдать, когда бит заново начнется. Господи, ну пожалуйста. Ну вот, началось. Что говорить, что говорить-то? «Е, е». Шевели мозгами, думай... ааааа... ну вот.
Вместо рта у тебя жопа,
Пердеть ты умеешь неплохо.
Но закрой свою помойку,
Твою вонь переношу стойко,
Ведь я утилизатор, мусоровоз.