Выражаю благодарность моему литературному агенту Эдварду Нэппмену, который с самого начала помог мне более точно разработать концепцию книги. Я в большом долгу перед Робертом Пидженом, моим редактором из «Да Капо», за его советы по структуре этой книги и неизменную поддержку. Благодарю Анастасию Шюле, которая переводила для меня материалы с немецкого и итальянского языков на английский и неустанно помогала мне с тем, чтобы я успел выполнить работу в назначенные жесткие сроки. Я очень благодарен друзьям и моей семье, которые помогали вычитывать рукопись и высказывали ценные советы. К этой группе людей относятся мои родители, Роберт и Розария Аннусек, а также Энджел Аннусек, Роза Мичня, Лана Дзаннони, Джеффри Стенли и Дэвид Берл.
Хочу отметить помощь мистера Камерона Арчера, директора «Токал Эгрикалчер Сентер» из Паттерсона, Австралия, мистера Дэна Ханта и мистера Питера Бардвелла, любезно позволивших мне воспроизвести в данной книге принадлежащие им фотографии.
На последних этапах создания этого произведения издательский работник Дженнифер Блейкбро-Реберн высказала много ценных предложений.
Пролог. Муссолини лишается власти
Штаб-квартира Муссолини в Риме, Италия 25 июля 1943 года
В солнечный воскресный день около девяти часов утра Бенито Муссолини вошел в палаццо «Венеция», роскошный дворец в стиле эпохи Возрождения, расположенный в самом сердце итальянской столицы. Он поднялся по лестнице на второй этаж, в похожий на огромную пещеру зал, носящий название Sala del Mappamondo. Здесь он опустился в кресло перед массивным письменным столом. Если итальянский диктатор выглядел более изможденным и бледным, чем обычно, то для этого имелись серьезные причины. События вчерашнего вечера вызвали у дуче бессонницу. На долгом вечернем заседании Большого фашистского совета — так называлась группа политических подручных Муссолини — глава фашистской Италии стал свидетелем беспрецедентного и драматичного мятежа своих подчиненных.
Один за другим сподвижники дуче из числа его ближайшего окружения критиковали усталого 59-летнего диктатора за его бездарное руководство военными действиями, которое привело страну к катастрофе. «Вы навязали Италии диктаторский режим, — заявил Дино Гранди, главный вожак мятежников. — Вы разрушили дух вооруженных сил страны. В течение многих лет при выборе кандидатуры на какой-нибудь важный политический пост вы неизменно выбирали самую худшую, самую недостойную».
Не было ничего удивительного в том, что коль скоро дело дошло до столь откровенного высказывания обвинений в лицо главному человеку страны, некоторые из главных заговорщиков явились на встречу с Муссолини с портфелями, набитыми ручными гранатами, — это была мера предосторожности на случай возможного ареста.
Но им не следовало беспокоиться на этот счет. Давно находившийся в подавленном состоянии духа Муссолини бесстрастно и угрюмо выслушал хор недовольных голосов, не сделав ни единой попытки заставить своих обвинителей замолчать.
Утомительное десятичасовое совещание было прервано в 2.40 ночи, однако большинство присутствующих проголосовали за так называемую Большую Повестку дня.
Эта зловещая резолюция предлагала лишение дуче всевластных полномочий и передачу контроля за вооруженными силами Италии королю Виктору Эммануилу II, который в годы фашистского режима оставался декоративной фигурой в политическом ландшафте страны. К великой досаде диктатора, одним из тех, кто в тот вечер голосовал против него, был не кто иной, как граф Галеаццо Чиано, известный плейбой, зять Муссолини, бывший министр иностранных дел Италии.
Дуче завершил заседание совета горьким заявлением: «Вы спровоцировали кризис фашистского режима». И все же, как показалось присутствующим, он казался не слишком огорченным предательством своих однопартийцев. Всего несколько часов спустя Муссолини бесстрашно продолжил руководство потерпевшей катастрофу итальянской империей. «Подобно тому, как я обычно поступал последние двадцать лет, — написал он впоследствии, — я начал свой рабочий день, как впоследствии оказалось, последний». Как было ему прекрасно известно, Большой фашистский совет являлся всего лишь совещательным органом, подобием демократического украшения политической витрины, которая, по его мнению, мало что значила.
Более того, он также сомневался в отваге своих товарищей по фашистской партии, часть которых уже выразили желание отозвать свои голоса по вчерашней резолюции. «Слишком поздно», — сказал дуче по телефону в то утро в ответ на одно такое выражение раскаяния. Незадолго до начала Совета Муссолини мысленно охарактеризовал тех, кем до этого окружал себя. «Поверьте мне, эти члены Большого совета, — заметил диктатор в разговоре с главой полиции, — люди очень-очень невысокого интеллекта, бесхребетные, не устойчивые в убеждениях и трусоватые. Эти люди всегда обязательно живут в чьей-то тени. Если источник света исчезнет, то они окажутся во тьме, из которой когда-то появились».
Хотя за последние месяцы звезда Муссолини значительно потускнела, он продолжал уверять себя в том, что остается самым ярким светилом на политическом небосклоне Италии. Те, кто оставался в тени, могли вонзить кинжал в спину новоявленного цезаря, однако дуче воспринимал их не более чем булавочные уколы, — возможно, раздражающие, но отнюдь не смертельные. Тем не менее в тот день он запланировал встречу с королем Италии для обсуждения недавней резолюции и ее возможных последствий.
В час дня Муссолини принял в палаццо «Венеция» высокопоставленного посетителя, японского посла Синрокуро Хидака. Дуче примерно в течение часа рассказывал ему о недавней встрече с Гитлером, состоявшейся шесть дней назад. Критическое значение для судьбы Италии приобрела высадка войск союзников на Сицилии. Этот большой гористый остров, в свое время часто бывавший ареной сражений армий древних греков, превратился в поле ожесточенных боев между войсками стран «оси» и англоамериканцев.
Англо-американские войска высадились на острове 10 июля (в числе их командующих был и генерал Джордж Паттон). Они стремительно сломили оборону немецких и итальянских частей. Последние, кстати сказать, оказывали чисто символическое сопротивление. Высадка на материк оставалась лишь вопросом времени. Муссолини знал, что бессилен противостоять ей. Именно эта дилемма и ее неизбежное воздействие на его политическую жизнеспособность в последние месяцы существенно подтачивали его моральный дух и усугубляли давние — и до известной степени загадочные — проблемы со здоровьем.
Во время встречи с Гитлером Муссолини надеялся, что немцы согласятся отправить подкрепления для обороны Сицилии и поддержки внутренней политики дуче, однако существенной и незамедлительной помощи явно не предвиделось. Ресурсы нацистской Германии и без того были на пределе, а Гитлер имел сильные сомнения в желании Италии продолжать войну. В промежуточные дни Муссолини решил избрать жесткую линию поведения с немцами и сделать попытку добиться поддержки со стороны императорской Японии.
