И на Тихом океане…
Незаметно для непосвящённых, в самый разгар подготовки победоносной Берлинской операции, 5 апреля, Советское правительство, в соответствии со статьёй 3-й Советско-японского пакта от 13 апреля 1941 г., сделало заявление о денонсации этого документа. В заявлении подчёркивалось, что Пакт был подписан «до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Англией и Соединёнными Штатами Америки, с другой.
С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на Советский Союз, а Япония, союзница Германии, помогает последней в её войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Великобританией, которые являются союзниками Советского Союза.
При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и Советским Союзом потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозможным».
Заявление Советского правительства должно было побудить руководство Японии к поиску путей для прекращения войны, исход которой становился для страны безнадёжным. Эта задача стала для Японии единственно возможной после 9 мая, когда её союзник на Западе, фашистская Германия, подписала акт о безоговорочной капитуляции. Но Японское правительство и не помышляло о замирении, взяло курс на продолжение войны до победного конца.
Однако для сокрытия своих планов японской стороной предпринимались активные дипломатические манёвры. В середине мая на совещании Высшего совета по руководству войной были намечены конкретные шаги, чтобы не только предотвратить вступление Советского Союза в войну на Дальнем Востоке, но и добиться его доброжелательного отношения к Японии. Более того, при посредничестве нашей страны заключить почётный мир с Великобританией и Соединёнными Штатами Америки.
В начале июля бывший японский премьер-министр Хирота несколько раз встречался с послом Советского Союза в Токио Маликом, настойчиво предлагая нашей стране сотрудничество с Японией в дальнейшем ведении войны. В обмен на возможность получения стратегических материалов из района Южных морей, где японская армия ещё удерживала номинальное господство, Советский Союз должен был фактически предать своих боевых союзников. Но из этой затеи ничего не получилось. Усилия Хироты пропали даром.
«Досадная неудача» не остановила японскую сторону. В Токио тут же появился вариант посылки в Москву представительной делегации во главе с принцем Коноэ. Ставка делалась на дипломатический авторитет этого либерального политика Японии. Однако запрос японского посольства в СССР на предмет возможных переговоров её с представителями Советского правительства остался без ответа.
В конце июля на Потсдамской конференции от имени Соединённых Штатов Америки, Великобритании и Китая, без согласия Советского Союза, было опубликовано обращение, в котором Япония призывалась к безоговорочной капитуляции. Дальневосточный агрессор предупреждался, что в случае отклонения фактического ультиматума, по нему будут нанесены «массированные, окончательные удары».
Условиями Потсдамской декларации, носившими категорический характер, предусматривались ключевые мероприятия: ликвидация в Великой Империи власти милитаристов; оккупация японской территории; ограничение суверенитета страны островами Хоккайдо, Хонсю, Кюсю и Сикоку; наказание военных преступников; устранение всех препятствий к возрождению в стране демократических тенденций.
Правящие круги Японии своеобразно отреагировали на столь грозное предупреждение. Они его отклонили. Спустя два дня после опубликования «Потсдамской декларации», японский премьер-министр Судзуки заявил: «Мы игнорируем её. Мы будем неотступно продолжать движение вперёд для успешного завершения войны».
Но курс на войну до победного конца не соответствовал ни расстановке боевых сил в мире, ни реальным возможностям Японии, которые резко сократились к концу войны. Падало производство важнейших стратегических материалов — стали и алюминия, добыча угля. Страна испытывала огромные трудности в снабжении нефтью. Собственная добыча её была незначительной, а ввоз из-за рубежа с начала сорок пятого года полностью прекратился, поскольку Индонезия, Британское Борнео и Бирма были к этому времени уже потеряны.
Исключительные тяготы выпали на долю японского народа. Не хватало продовольствия. Основная масса людей жила впроголодь. Выпуск тканей сократился настолько, что пара мужских брюк, подлежащих распределению, приходилась на тринадцать человек гражданского населения.
Резкое снижение уровня производства в промышленности больно ударило и по её военному сектору. Несмотря на то, что именно в нём концентрировалась большая часть квалифицированной рабочей силы, финансовых средств и материалов, выпуск военной продукции быстро сокращался.
В первой половине сорок пятого года намечалось выпустить 20 тыс. самолётов, но фактически в январе — августе было произведено чуть больше 11 тысяч. Половину из них (5474 шт.) составили истребители и четверть (2523 шт.) — учебные самолёты, пригодные к переоборудованию для «камикадзе» (самолёты-торпеды под управлением лётчиков-самоубийц).
Из-за острого дефицита стали, японскому судостроению пришлось отказаться от строительства крупных боевых кораблей (класса выше эсминца). Главное внимание сконцентрировалось на выпуске специальных средств, предназначенных для «смертников»: малотоннажных катеров («сине»), микролодок («корю» и «кайрю»), человеко-мин («фукурю») и человеко-торпед («кайтэн»). Только во втором квартале сорок пятого их производство составило 1733 единицы.
Войну до «победного конца» предполагалось вести сухопутными войсками, что и предопределило их стремительный количественный рост. В результате тотальной мобилизации, проводившейся с начала сорок четвёртого по август сорок пятого года, вооружённые силы Японии увеличились до 7,2 миллиона человек против 3,8 миллиона в начале сорок четвёртого. Их основу составляли сухопутные войска, которые, вместе с включёнными в их состав авиационными соединениями, достигли 5,5 миллиона человек.
Некогда мощный японский флот к середине сорок пятого уже не представлял былой силы. Он имел 109 боевых кораблей, в том числе 3 авианосца, 1 линкор, 3 крейсера, 44 эсминца, 58 подводных лодок, а также 3 тыс. подводных лодок «кайрю», «корю» и управляемых человеко-торпед «кайтэн». Общая численность личного состава флота достигла 1,7 миллиона человек. Значительную часть его планировалось использовать в операциях на суше, особенно при обороне метрополии.
Громоздкой и неэффективной оставалась система японского военно-политического руководства. Она не позволяла чётко координировать работу государственных органов, в частности кабинета министров и императорской Ставки.
Учреждение Высшего совета по руководству войной в августе сорок четвёртого не решило проблемы по существу, так как входившие в него представители императорской Ставки и правительства не составляли единого целого, а только согласовывали военно-политические вопросы. Как и раньше, премьер-министр не мог принимать участия в совещаниях Ставки. Только с марта сорок пятого года, по указанию императора Хирохито, являющегося по японской конституции Верховным Главнокомандующим, ему было разрешено присутствовать на этих совещаниях.
