НЕСКОЛЬКО СЕГОДНЯШНИХ МЫСЛЕЙ
Писать о жизни и творчестве Вениамина Александровича Каверина неимоверно трудно, потому что он исчерпывающе рассказал о себе в замечательных автобиографических книгах и многое поведал о себе в произведениях, составивших несколько собраний сочинений и значительное количество отдельных изданий.
Но написать о нем необходимо, потому что он принадлежит к тому выдающемуся поколению творцов, составивших славу советской многонациональной литературы, о которых мы стали несправедливо забывать. А они были классиками в подлинном значении этого слова. Просто на долю их досталось то время, которое сегодня принято огульно хулить, перечеркивая вместе с раздражающими чертами официоза тоталитарного государства и те неоспоримые достоинства, которыми это государство обладало в самых разных областях, и среди них культура, литература, искусство никогда не считались последними…
Увидеть и воспринять всё, созданное Вениамином Александровичем Кавериным, глазами тех, кто, родившись в середине XX века, перешел в XXI столетие, получив возможность переоценки, а значит — утверждения в прежних идеалах и пристрастиях или отказа от них — сегодня это кажется особенно важным.
Широкий читательский круг знает имя Вениамина Каверина в первую очередь по роману «Два капитана», дважды экранизированному, отнюдь не для одного поколения, ставшего своего рода «путеводной звездой», — сколько мальчишек и девчонок заразились идеей открыть новые земли и восстановить справедливость в отношении погибших героев, имена которых начали забывать и чьи биографии пытались «корректировать»!.. И ведь не оставались эти мысли лишь подростковой мечтой — для многих они оказались сбывшейся, обретенной жизненной целью.
К сожалению, в массовом сознании имя Вениамина Каверина связано почти исключительно с «Двумя капитанами», ставшими своеобразным символом романтического восприятия юности, подвига, любви и дружбы. А ведь этим писателем было написано так много, не утратившего до наших дней не только своего значения, но и подлинной увлекательности, и историко-литературной ценности, если вспомнить его мемуары и портретные очерки современников.
Может быть, наиболее любознательные молодые читатели вспомнят и экранизации романов «Открытая книга» и «Исполнение желаний», но даже самая удачная экранизация не в состоянии затмить написанных блистательным русским языком произведений, где переплетение судеб персонажей, тщательно продуманная и прочувствованная смена событий, настроений, атмосферы существования пробуждают ответную волну — собственной памяти, собственного опыта, собственных переживаний, пусть и далеких от тех, что составляют книгу.
А кто-то, возможно, припомнит и сказочную повесть «Верлиока», и цикл современных сказок «Ночной сторож», адресованные не только детям, но и взрослым…
Какими же прекрасными видятся из дня сегодняшнего эти времена высоких порывов, романтических устремлений, осуществления цели, ради которой человек был готов пожертвовать всем «земным», бытовым, несмотря на вынужденные умолчания, недоговоренности!..
В свое время немало читателей настолько увлеклись поэтикой поиска редкого документа или письма, дневниковой записи или просто пометки на листе бумаги, что вслед за героем романа «Исполнение желаний» решили связать свою жизнь с филологией.
Сегодня мы перечитываем страницы Вениамина Каверина не просто другими глазами, а накопленным жизненным опытом, ностальгическим чувством, наполненным во многом изменившимися до полной неузнаваемости духовными ценностями и нравственными ориентирами. И гораздо отчетливее осознаем, что страницы эти написаны подлинным классиком русской советской литературы, чей вклад в историю отечественной культуры спустя десятилетия представляется куда серьезнее, чем при жизни Вениамина Александровича Каверина, прошедшего свой земной путь честно и чисто, не замарав себя ничем ни в какие времена.
В 1969 году Вениамин Каверин приехал в Ленинград, в частности, для того, чтобы еще раз побродить по дому на Исаакиевской площади, где в конце 1920-х годов он вел литературный семинар. Тогда заглянувший случайно на одно из занятий Виктор Шкловский сказал: «А интересно всё-таки, какие из вас вырастут баобабы?»
Спустя четыре десятилетия Каверин предпринял путешествие в прошлое, чтобы осознать: «…Я уходил, оставляя за собой двадцатые годы, казавшиеся обыкновенными и оказавшиеся удивительными по своей наполненности, оригинальности и предсказывающей силе. Тогда никого не удивляла ранняя возмужалость, может быть, характерная для переходных эпох истории. В стремлении понять и оценить современную литературу скрывалась еще бессознательная попытка найти путь к пониманию прошлого. Мы не замечали осязательности истории, совершавшейся на наших глазах, но в той уверенности, с которой мы судили о современном искусстве, было заложено сознание личного участия в нем».
Об объединении молодых писателей, сложившемся официально 1 февраля 1921 года из кружка учеников Евгения Замятина и Виктора Шкловского при петроградском Доме искусств и участников «Литературной студии» под руководством Корнея Чуковского, Николая Гумилёва и Бориса Эйхенбаума, нарекших себя по названию сборника новелл Э. Т. А. Гофмана «Серапионовы братья», написано довольно много, особенно в ту пору, когда объединение существовало. Правда, долгие годы упоминание о «братьях» было под негласным запретом — ведь в 1946 году в своем докладе, сопутствовавшем печально известному постановлению Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», секретарь ЦК А. А. Жданов подверг остракизму не только М. М. Зощенко и А. А. Ахматову, но и «Серапионовых братьев».
Составившие петроградское литературное сообщество Константин Федин, Михаил Слонимский, Николай Тихонов, Лев Лунц, Елизавета Полонская, Михаил Зощенко, Николай Никитин, Илья Груздев, Всеволод Иванов и Вениамин Каверин довольно последовательно выступали за аполитичность в искусстве, вслед за своим идеологом Львом Лунцем подчеркивая интерес исключительно к западным новеллам и романам с захватывающим авантюрным сюжетом (одни) или настаивая на развитии традиций русской классической литературы (другие).
Можно, наверное, сказать, что каждый из них по-своему проделал тот же путь, что и их кумир Гофман в своих творческих поисках. Романтик Гофман сочинил литературное содружество имени пустынника Серапиона, участники которого, собираясь, рассказывали друг другу свои новеллы. Один из рассказчиков в цикле новелл немецкого писателя размышляет вместе со своими товарищами о том, что «основание небесной лестницы, по коей хотим мы взойти в горние сферы, должно быть укреплено в жизни, дабы вслед за нами мог взойти каждый. Взбираясь всё выше и выше и очутившись наконец в фантастическом волшебном царстве, мы сможем тогда верить, что царство это есть тоже принадлежность нашей жизни — есть в сущности не что иное, как ее неотъемлемая, дивно прекрасная часть».
