Мы надрывались под зноем, под холодом, С вечно согнутой спиной, Жили в землянках, боролися с голодом, Мерзли и мокли, болели цингой.
В 1843 году на самый сложный участок строительства — на Валдайскую возвышенность — был прислан молодой инженер-путеец Николай Ильич Миклуха, ставший отцом знаменитого путешественника и исследователя.
Род инженера Миклухи более или менее достоверно прослеживается с середины XVIII века. Его сын Михаил, младший брат ученого, в своих неопубликованных заметках сообщает, что «у отца были документы, из которых можно было проследить более древних представителей рода, но так как у нас в семье не придавали большого значения происхождению, то об этих отдаленных предках я ничего не знаю»[2].
Сам ученый в предсмертной автобиографии, написанной в 1887 году от третьего лица, так отозвался о своем прадеде, с которого начинается реальная генеалогия рода Миклух: «Потомственное дворянство было дано прадеду его Степану, который, состоя хорунжим в одном из казацких полков, отличился при взятии Очакова в 1772 г.»[3].
Тактично опуская или исправляя хронологическую неточность (Очаков был взят русскими войсками в 1778 году), биографы ученого, в том числе представители рода Миклух, безоговорочно приняли приведенную версию и расцветили ее новыми подробностями. Некоторые итоги подвел в 1997 году Д.С. Басов в сборнике с удачным названием «Человек из легенды»: «При штурме (Очакова. — Д. Т.) отличился хорунжий, т. е. подпоручик, реестрового стародубского казачьего полка Степан Миклуха, который первым ворвался в крепость. За это он был удостоен указом Екатерины II потомственным дворянством»[4].
Но вот незадача: в специальных подробных исследованиях об осаде и штурме Очакова не только не говорится о подвиге Степана Миклухи и оказанной ему монаршей милости, но вообще не встречается такая фамилия. Что же касается Стародубского казачьего полка, то он не входил в войска князя Потемкина, овладевшие после длительной осады турецкой крепостью Очаков. Впрочем, Степан Миклуха — личность отнюдь не легендарная. Материалы о нем обнаружены в Государственном архиве Черниговской области (ГАЧО) Украины. Согласно исповедным и метрическим книгам конца XVIII века, Степан Михайлович Миклуха (род. ок. 1750 г.) с семьей жил в городе Стародубе[5]. Этот город, один из старейших на Руси, до 1782 года был центром Стародубского полка — одной из десяти военно-административных единиц, на которые была разделена Левобережная Украина. Полк активно участвовал в русско-турецких войнах 1768-1774 и 1787-1791 годов (но, как уже отмечалось, не во взятии Очакова). Рядовой казак Степан Миклуха дослужился до чина хорунжего, а когда его переформированный полк включили в регулярную армию, был произведен в первый обер-офицерский чин корнета (соответствует пехотному подпоручику). Но получил ли Степан потомственное дворянство?
По Табели о рангах, введенной Петром I в 1722 году, уже первый обер-офицерский чин (XII класс) давал право на потомственное дворянство. Ввиду развития армии и флота и разрастания государственного аппарата численность дворянства быстро возрастала. К концу XVIII века в одной только Украине насчитывалось до ста тысяч дворян, значительную часть которых составляли «плебеи по крови, бедняки по состоянию»[6]. Поэтому верховная власть стала ограничивать доступ в дворянское сословие, повышая ранги, необходимые для получения «столбового» дворянства. В жалованной грамоте дворянству, подписанной в 1785 году, Екатерина II повелела лиц, имеющих чины ниже VIII класса, причислять не к потомственному, а к личному дворянству, не распространявшемуся на потомков. Так появилась новая сословная группа — личное дворянство.
«По некоторым правам, — писал известный историк и правовед А.В. Романович-Славатинский, — личное дворянство примкнуло к потомственному: оно было свободно от телесных наказаний, отличных податей и рекрутчины, но лишенное существеннейших прав дворянства потомственного — крепостного права и полного участия в его корпоративной жизни — оно не совсем было благородным. Бедное материальными средствами, но богатое искусственными потребностями, личное дворянство боялось запачкать свои благородные руки какими-нибудь мещанскими занятиями и предавалось темным, неопределенным профессиям. Личными дворянами общества потомственных дворян замещали иногда должности по земской полиции, особо низко стоящей во мнении сословия»[7].
