В марте 17-го года, подписывая отречение, Николай II был в полном одиночестве. Никто не пришел к нему на помощь. «Кругом измена и трусость и обман», – записал он в дневнике.
Политики, генералы – этих еще можно понять. Но у царя были родственники, в числе которых более десятка великих князей – военных в генеральских чинах. Ни один из них палец о палец не ударил, чтобы спасти своего императора.
Как же так вышло? Почему люди, которым сам Бог велел защищать существующий строй, в решающие дни остались в стороне?
Почему в феврале 17-го из шестнадцати великих князей четверо находились в ссылке?
Как брат царя Михаил Александрович стал героем книги жандармского генерала Герасимова «На лезвии с террористами»?
«Когда-нибудь романист, обладающий талантом Золя, изберет историю последних Романовых в качестве сюжета для большого романа-хроники, и это будет произведением не менее замечательным, чем “История Ругон-Маккаров”», – мечтал великий князь Александр Михайлович.
Не претендуя на талант Эмиля Золя, я решил написать книгу о последних Романовых. В наше время пишут о них немало. Почти всегда – в восторженных тонах: и Николай II был замечательным человеком, и его жена, и его мать, и великие князья.
Остается загадкой, почему накануне революции одни замечательные люди плели заговоры и замышляли убийство других замечательных людей.
Если разобраться, окажется, что с конца царствования Александра II императорскую фамилию непрерывно раздирали противоречия. Политические, династические, личные. При жестком Александре III недовольство не выходило наружу, при мягком Николае II скандал следовал за скандалом.
Конфликты в императорском доме – это тема моей книги. Конфликты были самыми разными. Политика и борьба за влияние тесно переплетались с личными обидами и ссорами. Я старался не упустить ничего.
В общем, не люблю длинных предисловий.
Глава I
Начало разлада
Если посмотреть на жизнь императорской семьи, бросается в глаза одна закономерность. Консервативно настроенный император – Николай I, Александр III или Николай II – обязательно примерный семьянин. Как только царь – реформатор, в семье непременно разброд и шатания.
Петр I отправил свою первую супругу в монастырь. Александр I, по язвительному замечанию Герцена, любил всех женщин, кроме жены. Александр II искренне любил одну женщину, но тоже «кроме жены».
Наверное, эта закономерность не случайна. Все-таки семейные ценности – основа консервативной идеологии. Естественно, при архиконсервативном Николае I в императорском доме царили мир и спокойствие.
Строго говоря, царь не был таким уж примерным семьянином. «Он имел любовные связи на стороне – какой мужчина их не имеет», – несколько легкомысленно пишет фрейлина двора баронесса Мария Фредерикс. Более того, его любовница Варвара Нелидова жила прямо во дворце. Но «все это делалось так скрыто, так благородно, так порядочно», что «никому и в голову не приходило обращать на это внимание»[1].
Делалось это, видимо, не так уж скрыто, если знали фрейлины, и, возможно, не так уж благородно и порядочно, но безусловно одно: никому и в голову не могло прийти осуждать Николая I. Для семьи он был таким же самодержцем, как и для всей страны. Жена безропотно ему подчинялась, да и император относился к ней нежно и почтительно. Младший брат Михаил искренне считал, что цель его жизни – во всем помогать старшему брату. Дети благоговели перед отцом и, прямо скажем, его побаивались.
Николай I был строг как к себе, так и к окружающим. Скажем, наследник престола мог запросто угодить под арест за какую-нибудь ошибку на параде. Николай I контролировал даже книги, которые читали его дети. Например, наследнику Александру Николаевичу, взрослому человеку, имевшему собственных детей, не разрешалось читать «Записки» Екатерины II, поскольку отец считал их аморальными и безнравственными. Дело-то, конечно, было в другом. В своих записках Екатерина недвусмысленно намекает, что Павел I родился не от законного супруга, а от графа Салтыкова. Из-за подобных откровений, ставивших под сомнения права Романовых на престол, воспоминания императрицы и были зачислены в разряд нелегальной литературы. Впрочем, их читала дочь Николая – Мария Николаевна. Она вообще была единственным человеком в семье, которая не боялась отца. (Для нее в Петербурге был построен Мариинский дворец, где сейчас заседают депутаты местного Законодательного собрания, проявляющие гораздо меньше строптивости, чем любимая дочь грозного самодержца.)
«Порядок и дисциплина» – девиз Николая I. Будущее детей было расписано как по нотам: Александр станет императором, Константин будет командовать флотом, Николай – кавалерией, а Михаил – артиллерией. Все ясно, все четко.
Александр II ослабил вожжи, дав некоторую свободу стране, и она тут же пошла вразнос. Та же история повторилась в семье.
Любопытно посмотреть на имена, которые давали своим детям великие князья. Николай I свято чтил память отца – Павла I. У Павла было четыре сына – Александр, Константин, Николай и Михаил. У Николая I тоже было четыре сына, и имена им он давал в той же последовательности, что и отец: Александр, Константин, Николай и Михаил. Все четверо назвали своих старших сыновей в честь отца – Николаями. А вот сыновья Александра II такой почтительностью к отцу уже не отличались. Александр Александрович назвал своего первенца в честь деда – Николаем, а Владимир Александрович и вовсе Кириллом (младшие сыновья Александра II детей, по крайней мере законных, не имели).
Самые сложные отношения сложились у Александра II со своим вторым сыном – Александром, который после внезапной смерти старшего брата в 1865 году стал наследником престола. В том же году у Александра Александровича случился роман с фрейлиной Марией Мещерской. Настолько пылкий, что 20-летний Александр, пожалуй, единственный раз в жизни решился на безумство. Он хочет отречься от престола и жениться на своей возлюбленной. Александр II, естественно, ни о чем таком даже слышать не желает. Но сладить с сыном оказалось не так просто, и император, по словам близкого к царской семье графа Шереметева, «сжался и несколько отдалился от него»[2]. Действительно, сын обладал гораздо более твердым характером, чем отец. Хотя с женитьбой на Мещерской, конечно, ничего не вышло.
В 1865 году случилось еще кое-что, повлиявшее на отношения императора и наследника. Александр Александрович близко сошелся со своим учителем Константином Победоносцевым. С этого времени тот стал его постоянным советником и наставником. Победоносцев был человеком умным, образованным, красноречивым. Его политические взгляды – это консерватизм, доведенный до крайности, почти до абсурда. Россию он называл ледяной пустыней, по которой ходит лихой человек. Стоит только слегка разморозить – и все рухнет. Поэтому ничего менять не нужно, любые реформы сделают только хуже. Особую ненависть он питал к западноевропейскому парламентаризму, который называл «великой ложью нашего времени». Разумеется, Победоносцев не сочувствовал либеральным реформам Александра II и своему ученику внушал такое же отношение к ним. К концу 60-х у наследника сложилась своя система взглядов, весьма далекая от взглядов отца: национализм, упор на особый, в корне отличный от Европы, путь развития.
