ПРЕДИСЛОВИЕ
Так случилось, что в истории французского театра между комедиями Мариво и пьесами писателей-романтиков оказалась почти полная пустота. Были забыты имена Детуша, Седена и Нивеля де Лашоссе. Имя Вольтера осталось в веках по причинам далеким от театра, а проницательность Дидро не помогла ему избежать участи посредственного писателя.
Но никто даже не вспоминает об этой пустоте протяженностью почти в целый век, поскольку достаточно всего одного имени, чтобы заполнить ее. Имя это — Бомарше, чьи пьесы «Севильский цирюльник» и «Безумный день, или Женитьба Фигаро» и ныне не сходят со сцены благодаря не только таланту их автора, но и музыке Россини и Моцарта. Эти две пьесы, изобилующие меткими выражениями, сделали бессмертным наиболее известного из комедийных героев-слуг, того самого Фигаро, рядом с которым померкли все Сганарели, Сбригани и Скапены.
Было вполне естественным проявить интерес к создателю литературного героя, чей характер стал отражением самой сути человеческой натуры. Попытка рассказать о Бомарше могла превратиться в очередное исследование в жанре театральной критики, но, к нашему глубокому удовлетворению, оказалось, что повествование о жизни и творчестве этого человека больше походит на исторический и плутовской романы вместе взятые.
Бомарше похож на всех своих персонажей, и на Фигаро в первую очередь, но еще до того, как стать Фигаро, он познал юность Керубино и избрал карьеру Бридуазона. Она была для него необходимой вехой на пути превращения в героя его мечты — богатого вельможи, циничного и развязного, как Альмавива.
Настоящий сплав всех порожденных им персонажей, фантастическая и почти нереальная фигура, в чьем характере нежность смешалась с иронией, а суровость со скептицизмом, Бомарше предстал в глазах потомков еще в одном образе, образе творца Великой французской революции. Считается, что критика, которой Бомарше подверг современный ему социальный строй, ускорила крах последнего.
Но это отчасти поверхностный взгляд: желание стать богатым вельможей, естественно, побуждало Бомарше к нападкам на ту касту, к которой он так хотел принадлежать. «Никогда бы не поверила, что это так забавно — смотреть, как тебя заочно вешают», — сказала мадемуазель Гимар после премьеры «Женитьбы Фигаро».
Французское общество XVIII века не было свободно ни от недостатков, ни от пороков; слабость его заключалась в том, что оно гордилось всем этим. Подчеркивая недостатки этого общества, Бомарше выступал в роли моралиста, в той роли, что совершенно ему не подходила.
Его собственная жизнь редко была безупречной, и промахи его никогда ему не прощались. Хотя имя Бомарше занимает достойное место в ряду французских драматургов и слава его огромна, его литературная деятельность была всего лишь эпизодом столь многогранного жизненного пути, что о нем следовало бы рассказать, даже если бы Бомарше не создал своих пьес. Наряду с биографией Мирабо, которую я написал ранее, биография Бомарше открывает нам интереснейшие страницы истории французского общества XVIII века. Жизнь этого человека коснулась всех социальных слоев — от простолюдинов до короля, разворачивалась на фоне самых разных декораций — от мастерской ремесленника до Версальского дворца; он узнал, что такое суд и тюрьма, был сочинителем, музыкантом, судьей, аферистом, памфлетистом, тайным агентом, поставщиком оружия для армии, издателем, истцом и ответчиком, заговорщиком.
Этот вихрь событий, в котором переплелось множество сюжетов для приключенческого романа и комедии нравов, вместе с тем оказался тесно связанным с историей Франции, и роль Бомарше в этой истории была отнюдь не последней: этот учитель музыки дочерей Людовика XV, выступивший против произвола продажных судей, по всей видимости, оказал решающее влияние на то, что в 1774 году во Франции были восстановлены прежние парламенты. Именно эта заслуга в большей мере позволяет поставить имя Бомарше в один ряд с именами творцов революции, чем смелость его пьес, тех пьес, что натолкнули его на мысль о необходимости защиты авторских прав, для чего он создал Общество драматургов. Но эти аспекты его деятельности, как бы интересны они ни были, меркнут рядом с той ролью, которую Бомарше играл в международной политике: начав поставлять оружие восставшим американским штатам в то время, когда Людовик XVI все еще не решался вступить в конфликт, Бомарше одним из первых поддержал борьбу американцев за независимость, их дело нашло горячий отклик в его душе не только из-за его любви к свободе, но и из-за вечного его стремления к большим барышам.
Торговля оружием, которой он занимался параллельно с драматургией, стоила ему трагических минут во время революции: мало кто помнит, что Бомарше оказался жертвой Конвента и влачил нищенское существование в вынужденной эмиграции.
Даже простое перечисление столь разных сторон деятельности Бомарше способно возбудить интерес к его необыкновенной судьбе, судьбе самого остроумного человека своего времени, парижского мальчишки, всегда готового пустить стрелу в мишень, дельца, чья порядочность, порой не без причины, ставилась под сомнение, и, наконец, беззастенчивого волокиты.
Вслед за другими историками я не смог отказать себе в удовольствии заняться описанием жизненного пути Бомарше. Работая над своими предыдущими книгами, я не раз встречал его имя: то на его ходатайствах в качестве судовладельца морскому министру Франции маршалу де Кастру, то на его докладах королю Людовику XVI, побудивших последнего благосклонно отнестись к вопросу о независимости Америки. Эта выдающаяся личность произвела на меня слишком сильное впечатление, чтобы я мог забыть о ней, и я утвердился во мнении, что, хотя именно талант драматурга прославил Бомарше, вся его остальная жизнь настолько увлекательна, что достойна описания.
