Предисловие к русскому изданию
«Я не претендую на то, что дал в своей книге исчерпывающее описание польского Сопротивления, его деятельности и структуры. Я основывался на своем личном опыте, старался вспомнить все, что со мной происходило, рассказать о событиях, в которых я участвовал, и о людях, с которыми встречался», — так писал Ян Карский в постскриптуме к своей «Истории подпольного государства».
Ян Карский рассказывает историю личную, описывает только то, через что прошел сам, но в его драматической судьбе отражается история всего поколения, история Польши почти всего прошедшего столетия. Однако это вовсе не взвешенный, обобщенный и объективный синтез. Что же тогда представляют собой его воспоминания? Это рассказ молодого интеллигента, готовящегося к дипломатической карьере, затем, в сентябре 1939 года, — солдата разбитой польской армии, впоследствии офицера подпольной армии, тайного курьера, связывающего польское подполье с правительством в изгнании, наконец, многолетнего эмигранта, имя которого в Польше нельзя было произносить без малого пятьдесят лет.
В его свидетельстве есть важнейшие ключевые даты и события, такие как начало войны 1 сентября 1939 года и неожиданное нападение на Польшу 17 сентября 1939 года СССР — тогдашнего союзника гитлеровской Германии. Есть наивные надежды осени 1939 года, связанные с союзниками — Францией и Великобританией: Польша ждет гарантированной международными соглашениями помощи, но та не приходит. Есть беспросветность оккупационных лет и чудовищная трагедия польских евреев. Находясь с важной миссией в Лондоне, Карский не станет свидетелем восстания в гетто в апреле 1943 года, когда пол-Варшавы сровняют с землей и погибнет шестьдесят тысяч человек. До этого в течение нескольких месяцев около четырехсот тысяч варшавских евреев будут вывезены в лагеря смерти.
Когда же год спустя Красная Армия подойдет к Варшаве и надолго задержится на восточном берегу Вислы, а в нескольких сотнях метров оттуда, в центре города, будет догорать Варшавское восстание (за восемь летних недель погибнет двести тысяч человек, а более полумиллиона окажется изгнано из города), — Ян Карский уже будет в Соединенных Штатах. И будет знать, что сообщения, которые он передал вершителям судеб тогдашнего мира, так и не были услышаны.
«Я делаю то же, что и тысячи других» — так польский курьер Карский отвечал в феврале 1943 года министру иностранных дел Великобритании Энтони Идену, выразившему восхищение его героизмом. Действительно, молодых людей, которые нелегально проникали через «зеленую границу»[1] на Запад — сначала во Францию, затем в Великобританию — или оставались в Польше и включались в подпольную деятельность, были тысячи. Среди них элита — тщательно законспирированные правительственные курьеры.
Судьбу, почти зеркально отражающую судьбу Карского, мы можем увидеть, например, в биографии Ежи Солтысика. Двадцатидвухлетний юноша, подпоручик, служивший в зенитной артиллерии, в сентябре 1939 года участвовал в обороне Бреста. После вторжения Красной армии на территорию Польши так же, как и Карский, попал в плен и так же, как Карский, сумел бежать из эшелона и добраться до оккупированного Советами Львова. Тогдашний Львов оказался коварной западней для десятков тысяч человек, которые после начала войны двинулись из Варшавы на восток, — бежавшие от немцев поляки попадали под оккупацию СССР. Солтысик, опасаясь быть арестованным НКВД, в декабре 1939 года нелегально пробрался в Венгрию и оттуда во Францию, где вступил в одну из польских вооруженных частей. После поражения Франции был переправлен в Великобританию, где под псевдонимом Ежи Лерский стал курьером польского правительства в изгнании и эмиссаром генерального штаба Армии Крайовой. К этой работе Лерского привлек именно Ян Карский. После окончания войны Лерский не мог вернуться в коммунистическую Польшу. Он поселился в Америке, преподавал историю в Университете Сан-Франциско.
Похожая участь выпала еще одному легендарному курьеру — Здиславу Езёранскому (подпольный псевдоним Ян Новак): оборона Польши в сентябре 1939 года, подполье, опасный путь через все европейские границы во Францию и Великобританию и возвращение в Польшу уже в роли тайного курьера. Езёранский в 1939 году так же, как и Карский, сражался в артиллерии, с 1941 года участвовал в Сопротивлении, а в 1943-м стал курьером Армии Крайовой и передавал секретные материалы в польское посольство в Стокгольме. Затем с тщательно изготовленными фальшивыми документами на имя Новака ему удалось попасть в Лондон, где в марте 1944 года он рассказал о ситуации в оккупированной Польше представителям польского правительства и высшим английским властям, в том числе Уинстону Черчиллю. 25 июля 1944 года, почти за неделю до начала Варшавского восстания, Новак-Езёранский в очередной раз пробрался в Варшаву, став последним курьером, проделавшим этот путь. По прошествии двух месяцев, накануне капитуляции Варшавского восстания, по приказу командующего Армией Крайовой генерала Тадеуша Бура-Коморовского, Новак в последний раз отправился в Лондон, везя с собой сотни документов и фотографий разрушенной Варшавы. После войны он в течение долгих лет был легендарным директором польской редакции радио «Свободная Европа».
