Как политическая пословица сказует о государствах, морского флота не имущих, что те токмо одну руку имеют, а имущие флот — обе...
Петр I
То было время кровавой конфедератской смуты. Время, когда с южных рубежей нашего Отечества готовились к походу на Москву турецкие полчища, подстрекаемые Версалем. Россия не желала той войны, но она приняла вызов...
Шел декабрь 1768 года. Завершив морскую кампанию, корабельный Балтийский флот разоружался в гаванях, готовясь к зимовке. Корабли спускали вымпела. Командир Кронштадтского порта вице-адмирал Григорий Андреевич Спиридов работал у себя в каюте, подписывая рапорта о солонине, тулупах, дровах. Однако мысли его были далеко от этого. Адмирал понимал, что России предстоят долгие годы борьбы за выход к Черному морю, и его волновал вопрос, какая роль уготована в нынешней войне флоту. Но пока у командира порта было лишь составление нудных докладов о состоянии судов, консилии по поводу и без повода да всевозможные хозяйственные дрязги. От этих дел на душе адмиральской было в тот вечер пусто и тоскливо. Спиридов окинул взглядом салон: обитые золотой замшей переборки, вечно заваленный картами стол, графин, втиснутый намертво в штормовое гнездо, бронзовый канделябр да продавленный диван черного сафьяна — приевшаяся за долгие годы обстановка. В кормовой части салона задрапированные два ретирадных орудия. Во время боя адмиральский салон становится обычной артиллерийской батареей. При этом норматив приготовления к бою пушек в салоне не более семи минут, при этом убирались и разборные переборки.
Отложив в сторону перо, он в раздумье глянул в окно: за стеклом растекался дождь. С вахты били склянки.
«Пять пополудни», — отметил про себя адмирал.
В дверь негромко постучали. Затем еще и еще. Не выдержав, заглянули.
— Ваше превосходительство! Курьер из Петербурга!
— Зови! — Спиридов повернул голову.
Через минуту перед ним стоял в щегольски завитом парике и в белом парадном мундире генеральс-адъютант адмиралтейств-коллегии Селифонтов.
— Вам пакет от коллегии! — Курьер протянул конверт, щедро обляпанный сургучными печатями.
Небрежно надорвав пакет, адмирал пробежал глазами по бумаге и, вздохнув, отложил ее в сторону. На завтра его вместе с командующим Кронштадтской эскадрой контр-адмиралом Сенявиным вызвали в заседание.
Свечи, нагорев, едва моргали. За окнами быстро темнело...
Поутру, захватив Алексея Сенявина, Спиридов отправился в столицу. От Кронштадта до Петербурга путь недолгий, всего несколько часов хорошего хода под парусами. Адмиральский катер легко рассекал мутную рябь залива, лавируя меж первых льдин. Коротая время, Спиридов покуривал трубку и вспоминал события недавнего времени.
Ветераны петровских баталий, дожившие до шестидесятых годов восемнадцатого века, стали свидетелями возрождения российского флота. Созданная «для приведения флотов в должное состояние» комиссия явилась венцом деятельности целого поколения русских моряков. Возглавившие ее работу адмиралы Мордвинов, Льюис, Нагаев и Милославский взялись за дело флотского переустройства серьезно[1]. Семен Мордвинов, мозг комиссии, на первом же заседании заявил:
— Задачу нашу вижу в изыскании мер к тому, чтобы сделать и во всегдашней исправности содержать флот наш!
А вскоре представил он отчет о состоянии судов и портовых сооружений. Почитали адмиралы бумагу, грустно покачали париками. Все предстояло начинать почти сызнова.
Достигнув к середине двадцатых годов восемнадцатого века расцвета, Балтийский флот внушал своей грозной мощью уважение и страх многим европейским державам. Но умер Петр, и зачахло его любимое детище[2]. О моряках забыли совсем. Когда же они докучали просьбами, отвечали сердито:
— Житья от вас, флотских, не стало. Ступайте себе да служите с Богом!
