Доктор Кэтрин Робертс вдруг подумала, что университетский преподаватель, располагающий кучей бумажной работы, должен подыскивать себе время для отпуска [1] .
Откинувшись на спинку кресла, она оглядела свой письменный стол. Вид открывался довольно унылый. Октябрь, золотая осень в разгаре, в окно льются яркие лучи солнца, а она, как в могиле, погребена в своем кабинете, заставленном книжными стеллажами.
Кэтрин сняла очки, потерла переносицу, посмотрела на буклет, лежавший рядом с недоеденным сэндвичем, с которого свисали увядшие листья салата. Заголовок был напечатан изящным жирным шрифтом, напоминавшим старинные рукописные буквы. Текст гласил:
...
Перли-холл, Черч-Стинтон, Хэмпшир.
Особняк, построенный в начале восемнадцатого века и окруженный тридцатью пятью акрами живописного парка, – превосходное место для того, чтобы провести уик-энд с Джейн Остин. Приглашаем Вас выступить в качестве специального докладчика и узнать много нового о самой знаменитой и любимой английской писательнице.
Кэтрин посмотрела на фотографию. Симпатичный георгианский особняк из красного кирпича с подъемными окнами. Перед домом зеленая лужайка, окруженная цветущими клумбами. Типичный английский загородный особняк; легко представить себе героев Джейн Остин, гуляющих по саду, беседующих в комнатах.
«И я тоже буду там гулять», – мысленно произнесла Кэтрин.
Ее уже в третий раз приглашали выступать на «уик-энде Джейн Остин»; ходили слухи, что Лорна Уорвик тоже приедет. Кэтрин задумчиво покусывала губу. Лорна Уорвик была ее любимой писательницей – после Джейн Остин, разумеется. Она прославилась любовными, можно даже сказать, эротическими романами, действие которых происходило в эпоху Регентства; в год она выпускала по книге, и каждая мгновенно становилась бестселлером. Кэтрин прочла все – от первой, которая называлась «Свадьба и магия», до последней – «Невеста для лорда Берфорда». «Невеста» появилась в продаже всего месяц назад, и Кэтрин проглотила ее за один вечер вместо того, чтобы проверять студенческие работы.
Она с удовлетворением подумала о потаенной полке в кабинете у нее дома, которая прогибалась под тяжестью сочинений мисс Уорвик. Коллеги Кэтрин терпеть не могли подобную макулатуру: любовные романы, какой ужас! Она представила, как бы они стали коситься на нее, узнай о существовании этой полки и низменной страсти Кэтрин, как быстро ее выпроводили бы из кабинета в колледже Святой Бригитты, да и вообще из Оксфорда!
«Доктор Робертс, – сказал бы профессор Комптон, хмуря лохматые брови и сверкая глазками-бусинками, – вы меня действительно поражаете».
«Чем? Тем, что я для развлечения читаю романы? – ответила бы ему Кэтрин, вспомнив, как сама Джейн Остин защищала романы в „Нортенгерском аббатстве“. – Профессор Комптон, вы действительно жуткий сноб!»
Она ничего не могла с собой поделать. Чтение романов Лорны Уорвик было тайным пороком Кэтрин, и, если бы ее занудные коллеги об этом узнали, изгнали бы ее из Оксфорда в мгновение ока – она даже не успела бы произнести «Чувство и чувствительность» [2] .
Кэтрин казалось неправильным, что романы, чтение которых доставляет столько удовольствия, ругают литературные критики. Лорна Уорвик признавалась, что тоже стала их жертвой и получила немало писем от блюстителей нравственности. Возможно, поэтому письмо Кэтрин привлекло ее внимание.
Примерно год назад Кэтрин впервые в жизни написала письмо любимой писательнице, такое, какое пишут обычно поклонники, и отправила его на имя издателя мисс Уорвик. Это было очень глупое письмо, полное сентиментальных излияний и восторгов; Кэтрин не ждала ответа. И тем не менее через две недели обнаружила на коврике у входной двери красивый кремовый конверт с посланием от знаменитой писательницы.
«Мне очень приятно было получить Ваше письмо. Вы даже представить себе не можете, как много для меня значат Ваши слова о том, что Вы обожаете мои романы. Я часто получаю весьма странные письма от читателей – они утверждают, что читают все мои книги, но называют их полной ерундой!»
Кэтрин рассмеялась тогда, читая эти строки, и вскоре между ними завязалась переписка и началась дружба. Кэтрин уже не могла остановиться. В свободное время, если она не читала роман Лорны Уорвик, то писала ей самой, и та отвечала на каждое письмо. Они обсуждали не только книги, но и самые разнообразные предметы. Обменивались мнениями о фильмах, о моде, о Джейн Остин, рассказывали друг другу о прошлых любовных увлечениях, о работе, спорили о том, изменились ли мужчины со времен Джейн Остин и можно ли надеяться встретить нового мистера Дарси в реальной жизни.
А потом Кэтрин набралась храбрости и спросила Лорну, не собирается ли она на конференцию в Перли-холл; после этого пи́сьма перестали приходить. Уже две недели ответа не было. Может быть, Кэтрин переступила некую грань? Может, была слишком назойлива? Наверное, для автора переписка с поклонниками и встреча лицом к лицу – две разные вещи.
Но в тот день, когда Кэтрин уже оставила всякую надежду, пришло письмо.
...
«Дорогая Кэтрин, прошу прощения, что не ответила тебе раньше: я была в отъезде. Пока не могу сказать, приеду ли в Перли. Там будет видно.
Твоя Лорна».
Кэтрин этот ответ показался несколько странным. Если Лорна Уорвик собирается выступать в Перли, организаторы, разумеется, должны узнать об этом заранее, ведь она станет гвоздем программы, особенно если учесть, что Лорна никогда не встречается с читателями. По сравнению со знаменитостью Кэтрин старая, скучная и неинтересная преподавательница. Ну, допустим, не старая, а молодая: ей немного за тридцать. Но Кэтрин знала, что люди приходят на ее лекции только потому, что они фанаты Джейн Остин. На этих конференциях любой, кто выступал с речью о Джейн Остин, немедленно становился предметом восхищения и уважения. Любая деятельность, хоть как-то связанная с именем Остин, любой предмет, относившийся к ней, вызывал любопытство и восторги – от неразборчивых автографов писательницы до игры в «Убийство в темноте», которая однажды закончилась большим ажиотажем: выяснилось, что Энн Эллиот каким-то образом удалось убить капитана Уэнтуорта [3] .
Это воспоминание вызвало улыбку на лице Кэтрин. Постаравшись выбросить из головы мысли о Перли, она занялась стопкой бумаг, громоздившейся слева от нее и угрожавшей рухнуть на пол. В основном это была всякая ерунда, скопившаяся за прошлый семестр. Она называла такие бумаги «работой на завтра» – только сейчас «завтра» у нее уже не было.
