Моим пяти старинным подругам – Хелен Шелленберг Барнхарт, Дороти Дауэделл, Нэтли Кенойер, Лауре Райф и Хелен Сантори – с искренней любовью
Глава 1
Продолговатая кремовая коробка с золотой виньеткой, фирменным знаком цветочного магазина, самого дорогого в Сан-Франциско, покоилась на письменном столе Меган, словно ожидая ее возвращения с ленча.
У Меган была важная встреча с перспективным клиентом, и ленч затянулся на несколько часов. Сейчас, вернувшись в офис, Меган все еще обдумывала, стоит ли фирме «Фарадей интериерс», в которой она работала, заключать сделку с этим клиентом. Однако свежий аромат цветов, наполнявший ее кабинет, мигом вытеснил из ее головы все деловые мысли, и она нетерпеливо резала ленту, которой была перетянута коробка. Внутри красовались семь только что распустившихся желтых роз.
Она легонько прикоснулась к бархатистым лепесткам, а затем прочла вложенную в цветы записку.
«Семь солнечных желтых роз – по одной на каждый дивный год, проведенный нами вместе», – было написано угловатым почерком Тони.
«Вот в этом весь Тони – сам купил в подарок ее любимые желтые розы, хотя вполне мог перепоручить это секретарше», – с благодарностью подумала Меган, зарываясь носом в прохладные лепестки.
– Клянусь богом, Меган Сабелла, если бы ты не была моей начальницей и подругой, я… я убила бы тебя! – раздался у нее за спиной голос Джин Макэлрой.
Меган с улыбкой обернулась к своей секретарше. Да и кто мог бы не улыбнуться при виде Джин? А подобные свирепые замечания – ее обычная манера, к которой Меган уже давно привыкла.
Им обеим было чуть за тридцать, но на этом их сходство кончалось. Унаследовав от своих ирландских предков крупную стать, Джин была намного выше Меган. О ее происхождении так же недвусмысленно свидетельствовали и волосы – рыжие и курчавые, и молочно-белая кожа, усыпанная веснушками.
Меган, напротив, была миниатюрной и казалась хрупкой и беззащитной. Роскошные каштановые волосы, глаза цвета темного янтаря, светлая, почти как у Джин, но все же с некоторым сливочным оттенком кожа – вот что сразу бросалось в глаза при виде этой женщины. Контраст между белой кожей и темными волосами Меган умело подчеркивала, выбирая одежду холодных, приглушенных тонов.
Абсолютно лишенная тщеславия по поводу своей внешности, Меган тем не менее считала, что коль скоро она служит в престижной фирме, то обязана следить за собой и тщательно выбирать наряды. Вместе с тем не стоило, по ее мнению, одеваться вызывающе. Лучше это приберечь для мужа.
И все же Меган не могла не замечать, что все коллеги-мужчины находят ее чрезвычайно женственной и привлекательной, как ни старалась она скрыть эти свойства строгим, хорошего покроя деловым костюмом и почти полным отсутствием косметики.
В чем же все-таки причина, задавала себе вопрос Меган, того, что она стала в последнее время отчаянно завидовать своей секретарше и подруге Джин, внешность которой лишь очень невзыскательный человек счел бы безупречной?
Неужели в том, что Джин никогда не лезла за словом в карман и обращалась одинаково дружески, если не сказать бесцеремонно, со всеми, начиная с Милтона Фарадея, президента фирмы, и кончая мальчишкой-курьером? Отчасти да. Сама Меган довольно часто испытывала неловкость в общении с людьми, особенно малознакомыми, и дорого бы дала, лишь бы обрести свойственную Джин уверенность в себе. Ее бесшабашная подружка всегда держалась так, словно заранее знала, что не может не понравиться тем, с кем столкнет ее судьба.
Меган очнулась от своих размышлений и поняла, что Джин все еще ждет ответа на свое не слишком почтительное замечание.
– Ну и почему же, интересно знать, ты бы убила меня – меня, свою старушку начальницу? – подыграла подруге Меган.
– Да потому, что тебе все с неба валится! Ты возглавляешь отдел в престижной фирме. У тебя преуспевающий, совершенно потрясающий муж, который никогда не забывает поздравить жену с днем рождения. Ты живешь в роскошном особняке в самом центре города, а в довершение всего, не будь ты такой коротышкой, ты бы наверняка заткнула за пояс всех этих манекенщиц, которые щеголяют нарядами на показе мод!
– Ясно. Но, по-моему, тебе тоже не на что жаловаться. Чем, например, твой муж хуже? Мне кажется, он очень внимателен и…
– Да если бы мой Брайан хоть раз прислал мне такие роскошные розы, я бы в обморок хлопнулась! Да если б это случилось, то я, может, наняла бы частного детектива, чтобы он разобрался, может, тут что-то не так… А тебе Тони присылает розы просто ни с того ни с сего!
– Вообще-то сегодня седьмая годовщина нашей свадьбы, – призналась Меган.
Она не собиралась объяснять Джин, что за торжество у нее сегодня, и теперь, когда ей все же пришлось это сделать, почувствовала, как невольно зарделась, тем более что проницательная секретарша не сводила с нее глаз. Как ни странно, Джин вдруг оставила свою всегдашнюю насмешливую манеру и заговорила серьезно, прижав руки к изрядно округлившемуся животику, свидетельству семимесячной беременности, свидетельству, которое не могло скрыть даже просторное платье.
– Ты права, жаловаться мне не на что. Брайан по-прежнему исправно возвращается домой с работы, хотя я стала такой толстухой, что вряд ли вызываю у него нежные чувства. Конечно, я ни о чем не жалею, но сдается, что скоро буду похожа на веснушчатую хрюшку! Тем более что Брайан не забывает напоминать мне об этом по крайней мере раз в день…
– Если тебя и можно сравнить с поросенком, то разве только с очень симпатичным, – засмеялась Меган.
Джин смешно наморщила нос.
– Да, тебе легко рассуждать. А я чувствую себя так, словно таскаю мешок с мукой! Иногда даже ругаю себя – зачем я в это ввязалась?
– Так-так. Только ты, кажется, забыла, что это был твой собственный план, а я вот прекрасно помню. Ты ведь сама отказалась от пилюль, разве нет?
– Не сыпь соль на рану! – простонала Джин. – Теперь приходится расплачиваться. Ну ничего, осталось всего три месяца. Похоже, где-то в первых числах января мне будут делать кесарево сечение.
– На мой взгляд, если в этом вопросе что-то от тебя зависит, то не стоит рожать близко к Рождеству. Я сама родилась в это время и потому была лишена многих радостей, например, подарков на день рождения. А это не слишком…
Меган осеклась, почувствовав, что в ее голосе звучит неприкрытая горечь.
– Постой, постой, я ничего не поняла. Почему твой день рождения не отмечали перед Рождеством? – поинтересовалась Джин.
– Тетка, у которой я росла, не любила устраивать шум из-за такого пустяка, как мой день рождения.
«Впрочем, как и из-за всего, что меня касалось», – мысленно добавила Меган.
– А вообще-то это, наверное, здорово – родить на Рождество. Лучшего подарка мужу, более оригинального, пожалуй, не придумаешь.
