В АЭРОПОРТУ РИВЕР-ХАИТСА
Сияющая Нэнси Дру сошла с трапа и, обернувшись к своей подружке Бесс, сказала:
— Все-таки приятно возвратиться домой, правда? А ведь мы чудесно провели выходные в Нью-Йорке!
— Еще бы! — с воодушевлением подхватила Бесс. — Посмотри-ка, вот и мама!
От толпы, поджидавшей самолет, отделилась женщина — миссис Марвин, мать Бесс. Она подошла и, обняв путешественниц, предложила Нэнси отвезти ее домой.
— Нет, спасибо, — ответила та. — Я, когда уезжала, оставила здесь, в аэропорту, свою машину.
И Нэнси направилась к стоянке. Бледно-голубой костюм, облегающий стройную фигуру девушки, очень шел к ее светлым глазам и белокурым волосам.
— Простите! — раздалось за ее спиной.
Нэнси удивленно обернулась: ей отчаянно махал незнакомый молодой человек в сером плаще. Его озабоченный вид встревожил девушку.
— Мисс Дру, не так ли? — спросил он. Нэнси кивнула, и он продолжал:
— Ваш отец…
— Мой отец? — перебила Нэнси. — Что с ним? Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, не волнуйтесь Я не хотел вас пугать, простите! С вашим отцом все в порядке. — В некотором замешательстве он продолжил: — Меня очень беспокоит один мой друг. Сегодня утром я советовался по этому поводу с вашим отцом. Дело это запутанное… ваш отец сказал, что, по его мнению, мне нужен скорее сыщик, чем адвокат.
Нэнси поглядела на молодого человека. На вид тому было не больше двадцати восьми. Высокий симпатичный блондин, глаза голубые, лицо серьезное…
— Простите, я не представился, — сказал он — Тьерри Скотт, преподаватель Клервильского университета. Мое присутствие здесь, у трапа, вас, должно быть, удивляет. Но когда я узнал, как ловко вы справляетесь с самыми запутанными делами, я сразу же..
— Я постараюсь вам помочь, — пообещала Нэнси. Тьерри Скотт поднял с земли ее чемодан.
— Может, вы позволите проводить вас до дому? — предложил он. — Заодно бы поговорили.
Нэнси заколебалась. Конечно, молодой человек внушал доверие, однако жизнь научила ее остерегаться незнакомых людей.
— Думаю, нам лучше побеседовать в зале ожидания, — решила она. — Пойдемте, расскажете мне, что у вас случилось.
Они направились к зданию аэровокзала и вошли в просторный зал, где на обитых кожей сиденьях коротали время ожидающие своего рейса пассажиры. Нэнси и Скотт, устроились на свободной скамейке.
— Все началось в Мексике, — произнес мистер Скотт, и, хотя он говорил вполголоса, Нэнси заметила, что он нервничает. — Прошлым летом. Несколько приехавших туда ученых — и я в том числе — бились над одной загадкой, уже много веков будоражащей умы человечества. Наши поиски привели нас в почти дикую местность, где мы приступили к раскопкам, надеясь отыскать клад…
— Клад? — заинтересованно переспросила Нэнси.
— Если верить легенде, этот клад хранит в себе некий секрет, способный принести большую пользу человечеству. Уверяю вас, для моих коллег, профессоров Грэхема, Питта и Андерсона, как и для меня, эта таинственная вещь представляет значительно большую ценность, чем сам клад.
— А о чем, собственно, речь? Есть ли у вас какие-нибудь соображения?
Тьерри Скотт покачал головой.
— Ровным счетом никаких, — ответил он. — Правда, после нескольких недель работы мы с Питтом сделали одну важную находку, которая, как мы полагали, должна была непременно вывести нас на клад.
Он помолчал, не в силах справиться с волнением.
— Это была каменная плита с надписью. Мы считали, что, расшифровав надпись, мы откроем тайну клада. Но вдруг произошло нечто чудовищное…
— Что же? — спросила Нэнси.
— Питт исчез… вместе с плитой.
— Вы хотите сказать, что профессор… — проговорила пораженная Нэнси.
— Не знаю… не знаю. — Тьерри явно расстроился. — Питт — натура своеобразная, он очень замкнутый и хоть вежливый, но нрава мрачного. Живет один, ни с кем не встречается и редко говорит о своей работе. Он выдающийся ученый, мы все его безмерно уважаем, у нас и в мыслях нет усомниться в его честности…
— Может, он стал жертвой какого-нибудь злоумышленника? — предположила Нэнси. — Вы обращались в полицию?
— Да, но поиски не дали никаких результатов, полиция зашла в тупик. Однако я уверен, что Питт жив…
— Может, его похитили? — прошептала Нэнси. Тьерри пожал плечами.
— Может, и похитили, — вздохнул он. — Так или иначе, но профессора Питта нужно найти. Я не потерплю, чтобы какие-то мошенники завладели нашим секретом и приписали себе славу открытия, по праву принадлежащего нам.
— Понимаю, — кивнула Нэнси. — А у вас есть какая-нибудь зацепка, с которой можно было бы начать?
— Есть. После исчезновения Питта я нашел кое-что в его палатке. Вот, посмотрите…
Тьерри полез в карман плаща, лежащего рядом на скамейке, и извлек оттуда какой-то упакованный в папиросную бумагу предмет. Осторожно развернув, он протянул свою находку Нэнси. Это оказалась нижняя часть старого ключа удивительной формы и из необычного материала. Его черный цвет и полированная поверхность удивили девушку.
— Изначально на связке было три ключа, все из обсидиана, как и этот, — пояснил Тьерри.
— Из обсидиана? — переспросила Нэнси. — Это стекло такое?
— Это полевой шпат, стеклообразный минерал вулканического происхождения, — ответил молодой человек. — Два других ключа исчезли вместе с профессором Питтом.
Поднеся ключ к свету, он позволил Нэнси вдоволь на него налюбоваться, после чего снова засунул в карман.
— Думаю, прежде всего нам следует найти одного типа по фамилии Хуарес. Тино Хуарес.
— Зачем?
— Я подозреваю, что он мошенник, а его жена — сообщница. Хуаресы работали рядом с нами в то время, когда мы нашли каменную плиту. Они назвались археологами, но у меня сразу создалось впечатление, что это не так. Они улетучились как по волшебству в тот самый день, когда исчез профессор, а вместе с ним плита с надписью и ключи. Тут дело нечисто, согласитесь…
— Думаете, профессор уехал с ними? — спросила Нэнси.
— Ничего не могу утверждать, но я убежден, что, напав на след этой парочки, мы приблизимся к разгадке исчезновения профессора.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Нэнси. — А вы успели сделать копию с надписи? Тьерри огорченно покачал головой.
— Увы, нет! Нам бы сразу снять текст на кальку и спрятать в надежное место. Но мы нашли плиту в конце дня, к тому времени мы оба ужасно устали. Кто мог подумать, что в ту же ночь нас обворуют!
