Замысел написать эту книгу вызревал у автора по мере изучения документов и материалов о репрессированных военачальниках в годы Большого террора в СССР. В архивных документах, в обращениях арестованных и членов их семей в различные инстанции, в их частной переписке и рассказах встречается немало интересных фактов и событий, отражающих их взаимоотношения на различных этапах служебной деятельности и повседневной жизни. Но они, эти факты и события, по тем или иным причинам не вошли в ранее изданные автором книги. Из этих материалов видно, что военачальники РККА занимались не только вопросами стратегии и тактики, проблемами обучения и воспитания подчиненного личного состава, но в то же время любили и страдали, обижались на несправедливые решения начальства, конфликтовали с коллегами, завидовали более удачливым сослуживцам. Факты эти самого различного уровня и содержания, они происходили как в 20-е, так и в 30-е гг. прошлого столетия. Может быть, некоторые из них не представляют большой исторической ценности и значимости, но автор считает, что важно знание не только официальной стороны (фасада) истории, но и закулисной («кухни») составляющей тех или иных ее событий. Их подача построена на строго документальной основе с указанием первоисточников. Поэтому введение дополнительного пласта знаний о событиях и людях РККА непременно пополнит исторический и научный багаж темы о репрессиях и репрессированных военачальниках — темы, до сих пор вызывающей интерес историков и заинтересованных читателей.
Источниковая база книги — военные архивы, прежде всего архив Московского городского военного комиссариата (МГВК), архив Главной военной прокуратуры (АГВП), а также изданная литература. Большинство приводимых в книге фактов автор взял из пенсионных дел, хранящихся в МГВК (они заведены для выдачи пенсии членам семей погибших и умерших военачальников). В настоящее время многие из этих дел уничтожены по акту за давностью лет и минованием надобности в их хранении (ухода из жизни получателя пенсии). Так теряются, уходят в небытие интересные документы, которые могли бы послужить сюжетами книг и сценариев фильмов о замечательных людях минувшей эпохи. Автору удалось некоторые из этих документов скопировать и сохранить.
Автор благодарит всех тех, кто по мере сил помогал ему в период сбора и обработки материала, и прежде всего - Р.Н. Черушеву, Ю.Н. Черушева, Э.Н. Чукину, А.Г. Чукина, А.Ю. Турскую, И.А. Чукина, сотрудников пенсионного отдела МГВК.
КОМАНДИРЫ И КОМИССАРЫ
Еще со времен Гражданской войны сложилось так, что в частях и соединениях (полках, бригадах, дивизиях, корпусах) войсками руководили почти на равных два человека — командир и комиссар. И так продолжалось довольно длительное время. Такое положение дел имеет свое объяснение.
Как известно, в 1917 г. в России старая армия приказала долго жить, распалась, разложилась и потому была распущена (демобилизована). Но угроза иностранной военной интервенции оставалась налицо — Россия находилась в состоянии войны с Германией и ее союзниками. И Советскому правительству пришлось принимать срочные меры по защите территории страны, причем значительно уменьшившейся по размерам. Поначалу Красная Армия строилась на добровольном принципе ее комплектования, от которого спустя некоторое время пришлось отказаться из-за невозможности создания массовых регулярных вооруженных сил. Как выход из положения необходим был переход к всеобщей воинской повинности трудящихся масс. На этой основе началось формирование первых регулярных полков и дивизий.
Большие трудности при формировании частей и соединений Красной Армии возникли в связи с нехваткой командных кадров. Подготовленных в военном деле командиров из рабочих и крестьян было недостаточно, а вновь открывшиеся командные курсы не успевали покрывать некомплект начсостава в войсках. Офицеры же старой армии, которых можно было привлечь на службу в армию, не пользовались доверием широких революционных масс. И все же их пришлось привлекать для службы в РККА. Была объявлена мобилизация офицеров старой армии (военных специалистов), а некоторая их часть вступила в Красную Армию добровольно. Как правило, военные специалисты использовались на командных должностях, в штабах, в качестве инструкторов и преподавателей в военно-учебных заведениях.
Для контроля за деятельностью военных специалистов, а также для политического воспитания личного состава, организации административной и хозяйственной деятельности частей и соединений, решения всех вопросов боевой и оперативной деятельности был введен институт военных комиссаров. Военный комиссар являлся полномочным представителем Коммунистической партии и Советской власти в РККА. С введением института военных комиссаров ни один приказ без их подписи не подлежал исполнению. В то же время комиссары не только контролировали соответствующих командиров, но и воспитывали у красноармейцев доверие и уважение к ним, а военспецы — бывшие офицеры и генералы в этом нуждались.
Взаимоотношения между командиром и комиссаром складывались по-разному. Это зависело от многих причин как с той, так и с другой стороны. Чаще всего бывало, что стороны срабатывались, находя общие точки соприкосновения и общих интересов. Но бывало и так, что или командир, или комиссар не шел на уступки, на компромисс, отыскивая общую точку зрения, не затрагивая при этом принципиальных вопросов. Тогда таких «соратников» приходилось разводить. Нередко бывало и так, что командир попадал в сферу влияния комиссара с сильной волей и шел у него на поводу. Редко, но бывало и наоборот.
Вспомним взаимоотношения начдива В. И. Чапаева с комиссаром Клычковым (под этим именем в романе его автор Д. Фурманов вывел себя). Правда, в данном случае В.И. Чапаев не был в старой армии офицером, а был всего лишь подпрапорщиком, т.е. сверхсрочником, но он получил соответствующую армейскую подготовку и закалку и поэтому недалеко ушел от младшего армейского офицера.
Дмитрий Фурманов, т.е. Федор Клычков, готовясь к совместной работе с командиром-самородком Чапаевым, наметил целую систему взаимоотношений с ним: «...избегать вначале разговоров чисто военных, чтоб не показаться окончательнам профаном; повести с ним политические беседы, где Федор будет бесспорно сильнее; вызвать его на откровенность, заставить высказаться по всем пунктам, включительно до интимных, личных особенностей и подробностей; больше говорить о науке, образовании, общем развитии, — и тут Чапаев будет больше слушать, чем говорить. Потом... потом зарекомендовать себя храбрым воином, — это уже непременно и как можно скорее, ибо без этого все в глазах Чапаева, да и всех, пожалуй, красноармейцев прахом полетит: никакая тут политика, наука, личные качества не помогут!.. Только потом, когда Чапаев будет «духовно полонен», когда он сам будет слушать Федора, может быть, чему-нибудь у него учиться, — лишь тогда идти ему навстречу...
