Книга Заколдованная жизнь - Диана Уинн Джонс

Мур Чант восхищался своей старшей сестрой Гвендолен. Она была ведьмой. Он восхищался ею и крепко за нее держался, особенно после того, как в их жизни произошли важные перемены и ему стало не за кого больше держаться.

Первая важная перемена произошла, когда родители взяли Мура и Гвендолен прокатиться на колесном пароходике по реке. В дорогу семейство отправилось при полном параде: Гвендолен и мама — в белых платьях с лентами, Мур и папа — в воскресных костюмах из колючей темно-синей саржи. День выдался жаркий. Пароходик был битком набит празднично одетыми людьми. Пассажиры болтали, смеялись и лакомились мидиями, заедая их тонкими ломтиками белого хлеба с маслом. Паровой органчик, сопя и хрипя, наяривал популярные мелодии, и никто никого не слышал.

Пароходик, что и говорить, был слишком стар и сильно перегружен. Что-то неладное случилось с рулевым управлением, и пароходик понесло течением к дамбе. Они налетели на столбы ограждения, и суденышко просто-напросто развалилось на части. Вся эта веселая, жующая сэндвичи толпа за несколько мгновений оказалась в воде. Муру запомнились лопасти, режущие синеву небес, и клубы пара, со свистом вырывающиеся из сломанных труб органчика. Этот шум заглушал крики пассажиров, падающих с палубы в реку.

Ужасная история — в газетах ее назвали «катастрофой „Милашки Молли“». Дамам мешали плыть прилипшие к телу длинные юбки. Мужчинам в их тесной сарже приходилось не легче. Но Гвендолен была ведьмой, она не могла утонуть. А Мур, обхвативший ее обеими руками, спасся вместе с ней. В живых осталось всего несколько человек.

Трагедия потрясла всю страну. Пароходство и власти Вулверкота взяли на себя похоронные расходы. Гвендолен и Муру за казенный счет было сшито тяжелое черное траурное платье. Они ехали в конце похоронной процессии в экипаже, запряженном черными лошадьми с черным плюмажем на лбу. С ними были и остальные уцелевшие пассажиры. Мур всю дорогу разглядывал их, пытаясь угадать, не колдуны ли они, не волшебники ли, но так этого и не выяснил. Мэр Вулверкота учредил фонд для выживших в кораблекрушении. Пожертвования стекались со всей страны. Уцелевшие пассажиры получили свою долю и разъехались кто куда — начинать новую жизнь. Только Муру и Гвендолен ехать было некуда — никаких родственников у них не обнаружилось, и они остались в Вулверкоте.

На некоторое время они стали знаменитостями. Все были к ним очень добры и без конца повторяли, какие они прелестные маленькие сиротки, что было сущей правдой. Оба светловолосые, бледные и голубоглазые, обоим шел черный цвет. Гвендолен — очень хорошенькая и высокая для своих лет. Мур, напротив, для своего возраста был низковат. Гвендолен пеклась о брате почти по-матерински, и это всех очень трогало и умиляло.

Мур не возражал. Без этого участия он чувствовал бы себя совсем осиротевшим и потерянным. Дамы угощали его сластями и дари ли игрушки. Члены городского совета заботливо спрашивали, как он поживает. Сам мэр заходил погладить его по головке. Мэр, кстати, объяснил, что опекунский совет положил деньги фонда на счет — до совершеннолетия Мура и Гвендолен. Пока же их образование и воспитание будет оплачивать город.

— А где вы, дружочки, хотели бы жить? — ласково осведомился мэр.

Гвендолен сразу сказала, что миссис Шарп, соседка снизу, предложила взять их к себе.

— Она всегда была добра к нам, — объяснила Гвендолен. — Мы бы хотели жить у нее.

Миссис Шарп и вправду относилась к ним очень тепло. Она тоже была ведьмой (в ее гостиной висел аттестат с надписью: «Дипломированная ведьма») и проявляла к Гвендолен живой интерес. Мэр колебался. Подобно всем, кто не умеет колдовать, он не одобрял людей с магическим даром. Он спросил Мура, хочет ли тот переехать к миссис Шарп. Мур не возражал. Он предпочитал жить в доме, к которому привык, даже если для этого придется переселиться на нижний этаж. Поскольку мэр считал, что нужно приложить все усилия, чтобы двум сироткам жилось как можно лучше, он дал согласие. Так Гвендолен и Мур поселились у миссис Шарп.

Пожалуй, именно в тот момент Мур окончательно убедился, что Гвендолен — ведьма. Прежде он не был до конца в этом уверен. Когда он спрашивал родителей, они качали головами, вздыхали и обменивались горестными взглядами. Мур вспоминал, какой поднялся переполох, когда из-за сестры с ним случились судороги. Ведь родители не стали бы обвинять Гвендолен, не будь она в самом деле ведьмой. Но теперь все изменилось — миссис Шарп не делала из этого никакого секрета.

— У тебя настоящий талант к волшебству, милочка, — говорила она, глядя на Гвендолен сияющим взглядом, — и я не я буду, если допущу, чтобы он пропал. Нужно немедленно найти тебе учителя. Для начала подойдет и наш сосед, мистер Нострум. Некромант он, пожалуй, неважнецкий, а вот учитель неплохой. Он обучит тебя азам, душенька.

Мистер Нострум брал фунт в час за обучение основным предметам и гинею в час за углубленный курс. По мнению миссис Шарп, это было отнюдь не дешево. Она надела лучшую свою шляпку с черным стеклярусом и поспешила в городской совет, чтобы выяснить, согласится ли фонд оплачивать занятия Гвендолен.

К ее досаде, мэр ответил отказом. Он объяснил миссис Шарп, что колдовство не входит в обязательную программу. Миссис Шарп вернулась, раздраженно позвякивая бусинами на шляпке. В руках она держала полученную от мэра плоскую картонную коробку, полную всяческих мелочей, которые сердобольные дамы нашли в спальне родителей Гвендолен.

— Нелепые предрассудки! — возмущалась миссис Шарп, швыряя коробку на кухонный стол. — Если у человека есть талант, то должно быть и право его развить — так я и заявила мэру! Но не волнуйся, милочка, — поспешила она утешить явно разгневанную Гвендолен, — выход всегда можно найти. Мистер Нострум и даром с тобой позанимается, если мы придумаем, чем его завлечь. Давай-ка пошарим в этой коробке. Может, твои бедные мамочка и папочка оставили именно то, что нам нужно.

Сказано — сделано, и миссис Шарп вывалила содержимое коробки на стол. Это было странное собрание предметов: письма, кружева, какие-то сувениры. Мур и половины из них раньше не видел. Было здесь брачное свидетельство, гласившее, что двенадцать лет назад Фрэнсис Джон Чант обвенчался с Кэролайн Мэри Чант в церкви Святой Маргариты в Вулверкоте, и засохший букетик, который, должно быть, держала в руках невеста. А под всем этим Мур обнаружил сверкающие сережки, каких он никогда у мамы не видел.

Звякнув стеклярусом на шляпке, миссис Шарп быстро нагнулась к сережкам.

— Да это бриллианты! — сказала она. — У твоей мамочки наверняка водились деньжата! Так, если я отнесу серьги мистеру Ноструму… Впрочем, нет, мистер Ларкинс даст за них больше.

Мистер Ларкинс держал на углу что-то вроде лавки старьевщика. Правда, не все его товары были старьем. Среди медных каминных решеток и щербатой посуды можно было найти и весьма ценные вещи, и то, что мистер Ларкинс скромно звал «экзотический ассортимент», то есть сушеных тритонов, крылья летучих мышей и прочие мелочи, без которых волшебнику не обойтись. Несомненно, мистер Ларкинс не останется равнодушен к паре серег с бриллиантами. Жадно сверкнув черными, как бусины на шляпе, глазами, миссис Шарп протянула руку, чтобы схватить драгоценности.