Вне критикиС год назад я написал книгу «Отцы-командиры» в соавторстве с Александром Захаровичем Лебединцевым, полковником в отставке и по жизни очень активным человеком, дай бог ему здоровья и энергии. Он, работая над описанием боевого пути своей 38-й стрелковой дивизии, достаточно много времени провел в архивах и обратил мое внимание на характерный принцип засекречивания советской истории, введенный хрущевцами, — из любых боевых документов Великой Отечественной войны, тогда 40-50-летней давности, можно было выписывать все, кроме негативных поступков офицеров и генералов. Сложилась интересная ситуация: прошла тяжелейшая, с огромными потерями война, которую провели офицеры и генералы, но историки обязаны были представлять их советскому народу исключительно как умных и храбрых героев, среди которых не было ни трусов, ни подонков, ни предателей. Офицерам и генералам, естественно, очень нравилось это положение жены Цезаря, которая, как известно, всегда вне подозрений, но возникал вопрос, а кто же тогда виноват в наших огромных потерях той войны? У хрущевцев ответ был готов — Сталин. Это он не поднял по тревоге наших умных и храбрых офицеров и генералов, это он не обеспечил их «современным» оружием, это он провел все неудачные операции Красной Армии, а наши храбрые и умные офицеры и генералы, соответственно, провели все удачные операции вопреки Сталину.
С перестройкой добавился еще один виноватый — советский народ. Это он, оказывается, был ленивым, тупым и трусливым, а посему храбрые и умные цивилизованные немцы били Красную Армию как хотели — пачками. Вот, скажем, советский ас А.И. Покрышкин воевал с 22 июня 1941 года и сбил всего 59 немецких самолетов, а немец Эрих Хартманн воевал с 1943 года, но сбил аж 352 самолета. В результате «демократическая общественность», захлебываясь соплями от восторга, уже насчитала, что «цивилизованные» немцы убили в боях 30 млн. советских солдат, а сами потеряли чуть больше 3 млн.
В книге «Отцы-командиры» я комментировал воспоминания самого А.З. Лебединцева и постарался показать, что наши огромные потери в той войне в очень большой степени определились низкими профессиональными и, что обидно, моральными качествами тех, кого Родина кормила для своей защиты, — кадровых военных Красной Армии. Однако у меня сложилось впечатление, что мой соавтор меня либо не понял, либо со мной не согласен, поскольку продолжает в своих статьях в «Дуэли» или «Независимой газете» отстаивать позицию, что наши значительные потери в той войне определили высокая «цивилизация» немцев и наша «бедность» и «малограмотность». Получается, что А.З. Лебединцева не убедили в моей точке зрения даже его собственные воспоминания, а поскольку не он один такой, то я счел полезным даже не написать, а подготовить данную книгу с откровенными воспоминаниями тех, кто не должен был воевать, но кому пришлось это делать.
Но сначала мне хотелось бы обсудить последний материал А.З. Лебединцева, который он на момент написания этих строк принес в газету. Александр Захарович высказал следующие соображения о причинах наших потерь.
«Один к полутора — не в нашу пользу»«НЕЮ» в № 36 (29 апреля — 12 мая 2005 г) в своем праздничном выпуске опубликовало очерк В.И. Ломакина-Румянцева «Великая Победа — одна на всех, и правда в ней одна» — инвалида войны, в 1944 г. — младшего лейтенанта, заместителя командира батареи САУ «СУ-76» 1001-го полка самоходной артиллерии 1-го гвардейского Донского танкового корпуса, заместителя директора Центра социальных и культурных программ и технологий Российского института культурологии, заслуженного работника культуры России, почётного члена Всероссийского общества инвалидов.
Эта статья, размером на три четверти 4-й полосы, в номере помещена под рубрикой «Великая Отечественная». Подзаголовок пояснял, что «Накануне юбилея активизировались попытки судить победителей и принизить их роль в мировой истории». Вставка в тексте в виде «форточки-девиза» гласит: «Впечатление такое, что мы справляем не 60-летие Победы, а 60 лет штрафбатов и заградительных отрядов». Попытаемся разобраться в некоторых утверждениях автора и высказать свои соображения по затронутым вопросам.
Прежде обратимся к русскому классику, создателю всемирно известного романа «Война и мир» Л.Н. Толстому, который написал такие слова в год празднования столетия победы над Наполеоном: «Мне стыдно было писать о нашем торжестве в борьбе с бонапартистской Францией, не описав наших неудач и нашего срама. Кто не испытывал того скрытого, но неприятного чувства застенчивости и недоверия при чтении патриотических сочинений о 12-м годе». Как видите, даже этот гений считал за великий стыд и бахвальство приукрашивание и вранье, даже в победе над Наполеоном. Неужели правда о цене нашей победы над поверженной Германией должна созреть только к вековому юбилею? Я надеюсь на это, хотя никто из нас, участников, не доживет до тех торжеств. Лев Николаевич понял это, видимо, из собственного опыта работы над «Севастопольскими рассказами». И написал о том. что видел своими глазами.
В названную статью включен снимок наших двоих пехотинцев, атакующих с русскими трехлинейками, и поддерживающим их расчётом ручного пулемета, второй номер которого тоже ведет огонь из самозарядной винтовки системы «СВТ-40». Эти винтовки системы Токарева, образца 1940 года, в 1942 году были скоропостижно заменены у фронтовиков на прежние трехлинейки. Это наводит на мысль, что снимок был сделан не в боевой обстановке, а в тылу на занятии. Ботинки с обмотками тоже подтверждают то, что это были не кадровые вояки, которые до войны ходили хоть и в кирзовых, но — сапогах. Я не верю в военное происхождение многих наших снимков, которые выдаются ныне за фронтовые — хотя бы потому, что всем известная фотография старшего лейтенанта с пистолетом «ТТ» в руке, ведущего в атаку батальон, тоже «липа». Снимок именовался «Комбат». Это чистая фальшивка, отснятая эффектно, но на занятии. Почему? Да потому, что уже в первый день войны все строевые командиры и начальники, тем более идущие в атаку при боевых портупеях и в повседневных знаках различия, становились самой престижной целью для немцев, имевших в каждом отделении снайпера. А выводились из строя прежде всего командиры. Это — закон войны во всех армиях.
Мы были слишком бедны в те годы, чтобы разводить такое «баловство», как фотохроника, фотожурналистика и фотодокументалистика. У нас на всю дивизию имелся один фотограф для производства снимков только для партбилетов. А ведь тогдашняя фотокамера «ФЭД» была не зажигалка для прикуривания. Но даже и её производство не было налажено до самого конца войны. Наши солдаты часто пользовались, как в каменном веке, «катюшей» — огнивом, что даже нашло отражение в нашем окопном плакате под таким названием. Вспомните, ветераны, наши стираные перевязочные бинты, стеклянные фляги с 1943 года. Отсутствие на фронте не только карманных фонарей, но и стеариновых плошек для освещения в землянках-блиндажах, было не исключением из правил, а самым обыденным явлением. Даже «Красноармейскую книжку» изготавливали из газетной бумаги, которая вскоре распадалась от потливости бойца. Ведь об этом все знали. А командирские удостоверения личности вообще не выдавали всю войну, полагаясь, видимо, на их партийные билеты. Все командиры были тогда сынами большевистской партии.
