За несколько секунд до начала церемонии вручения «Оскара» за лучший фильм года, в тот последний миг, когда напряженное ожидание достигает наивысшей точки и когда те, кто удостоился чести объявить список победителей, выходят из-за боковых кулис и спускаются на сцену, именно тогда Вито Орсини прошиб пот. Что, если Мэгги Макгрегор ошиблась? Что, если «Зеркала» не стали лучшей картиной года? О господи! Тогда по условиям пари, которое он заключил с Кертом Арви, ему придется купить права на «Стопроцентного американца». Да какая разница, черт возьми! Он пожал плечами и улыбнулся. Выиграет он или проиграет — он все равно должен заполучить эту книгу. Она написана словно для него, и он должен поставить по ней фильм. Он знал это.
Билли Орсини еще сильнее стиснула его руку, но, в отличие от Вито, она не испытывала душевного смятения. Сегодня утром, спеша поделиться радостным известием, ей позвонила Долли Мун. Но Билли не хотела заранее сообщать мужу о готовящемся присуждении ему «Оскара»: ей казалось, что если он узнает секрет белого конверта еще до презентации, то радость от одержанной победы уже не будет такой всепоглощающей. Она решила, что не скажет ему и о том, что ждет ребенка. Эту новость она прибережет до завтра, когда сияние славы сегодняшнего вечера станет менее ослепительным. Такое известие для ее мужа, у которого в сорок два года еще нет детей, без сомнения, важнее любого профессионального признания, сколь бы высоким оно ни было. Почувствовав, как напряглась рука Вито, она приказала себе быть честной до конца. Да, она, Уилхелмина Ханненуэлл Уинтроп Айкхорн Орсини, не имеет ни малейшего намерения делить свою славу материнства ни с какой золоченой статуэткой, благосклонно даруемой Академией киноискусства во всей ее бесконечной премудрости.
1
Слегка повернув голову, Билли неохотно открыла глаза. Ощущение счастья, испытанного во сне, было столь пронзительным, что ей не хотелось расставаться с ним. Ей снилось, будто она бежит, нет, не бежит, а легко, едва касаясь ступеней, словно взлетает по спиральной лестнице, ведущей на верхнюю площадку высокой башни, откуда — она это уже знала — видит пронизанную светом весеннюю долину с перемежающимися рощами и лужайками, за которой раскинулось манящее бирюзовое море. Открыв глаза, Билли вздохнула и несколько минут лежала неподвижно, успокаиваясь от пережитого чувства, но радостное состояние не покидало ее.
В блаженном полузабытьи, не понимая, ни где она, ни какой сейчас день, она просто смотрела в белый высокий потолок, пока к ней не вернулось ощущение реальности. Она лежит в своей постели, в своем доме в Калифорнии. Сейчас апрель 1978 года. Вчера Вито получил «Оскара» за лучшую картину года, а ее любимая подруга Долли Мун — приз за лучшую женскую роль. Спустя четыре часа Долли быстро и без суеты родила прекрасную девочку. Билли, Вито и рекламный агент Долли Лестер Уайнсток потихоньку удрали с банкета и поехали в больницу. Затем они вместе вернулись домой и отметили радостное событие яичницей, английскими булочками и шампанским. Билли ясно помнила, как выливала на сковороду яйца, как Вито открывал шампанское, но потом все смешалось — тосты, смех… А что, если Вито и Лестер свалились на постель вместе с ней? Быстро протянув руку, она поняла, что лежит одна, одеяло со стороны Вито было откинуто.
Зевая, потягиваясь и слегка постанывая от удовольствия, Билли медленно приподнялась и села. Часы на столике у кровати показывали начало первого, но это ее нисколько не огорчило. После пережитых волнений женщина может позволить себе подольше поваляться в постели. Особенно в ее положении, в ее удивительном положении, больше того — в исключительно увлекательном положении, совершенно новом для нее положении, о котором пока никто не знает. Но теперь настало время раскрыть секрет. Из гостиной, примыкающей к спальне, донесся голос Вито, он разговаривал по телефону. Прекрасно! Значит, прежде чем он поймет, что она проснулась, она успеет умыться и почистить зубы. Билли прошла в ванную и взглянула на себя в зеркало. Она давно привыкла к тому, что красива той красотой, которая сразу бросается в глаза, но сегодня, расчесывая щеткой волосы, Билли не могла не заметить свежести и упругости своей кожи, естественного блеска серых глаз, пышности густых шелковистых волос, отливающих оттенками темного дерева. В свои тридцать пять она выглядела на десять лет моложе. Должно быть, это гормоны, подумала она, от них можно ждать чего угодно.
Выйдя из ванной, она услышала, что Вито по-прежнему разговаривает по телефону, значит, у нее есть время принять душ. Ведь как только она скажет ему о ребенке, он от радости потеряет голову, эта новость его настолько взволнует, что все остальное покажется ему просто несущественным и даже на время забудется. Они будут говорить об этом часами, будут строить планы… Так почему бы не воспользоваться возможностью и не принять душ?
Через несколько минут, пританцовывая от нетерпения, Билли накинула тонкий шелковый пеньюар на еще влажное тело и, как была босиком, распахнула двери в гостиную, но тут же инстинктивно отступила назад в спальню. Интересно, с какой стати тут сидит секретарша Вито Санди Стрингфеллоу, да еще на любимом стуле Билли, в ее личной, принадлежащей только ей гостиной, и очень по-деловому разговаривает по ее, Билли, личному телефону, который к тому же взяла с ее стола? Но Санди и Вито были так поглощены разговором, который вели с разных аппаратов, что даже не заметили ее появления. Сбросив свой далеко не деловой пеньюар, Билли надела шлепанцы и толстый махровый халат.
— Доброе утро! — проговорила она, улыбнувшись Санди и Вито сияющей улыбкой. Сделав извиняющуюся гримасу, Санди продолжала беседовать по телефону. Вито, быстро взглянув на Билли, помахал рукой, улыбнулся и, неопределенно чмокнув воздух, также продолжал внимательно слушать.
— Да, мистер Арви, как только мистер Орсини закончит разговаривать по другому телефону, он тут же возьмет трубку, — вновь послышался голос Санди. — Да, я знаю, что вы долго ждете, в таком случае, может быть, он вам сам перезвонит? Нет, в том-то и дело, что не могу точно сказать когда. В доме нет переключающей панели, а все утро телефон буквально разрывается. У мистера Орсини даже нет времени одеться и поехать в офис. Думаю, что уже недолго, мистер Арви, но на этом аппарате нет кнопки ожидания. Конечно, нелепо, но я сама говорю по личному телефону миссис Орсини.
Билли вывела вопросительный знак на листочке бумаги и положила его перед Вито. Покачав головой, он молча указал на Санди.
— С кем он говорит? — спросила Билли.
— С Лью Вассерманом о «Стопроцентном американце», — прошептала Санди, прикрыв рукой трубку.
Женщины сделали большие глаза, как бы поздравляя друг друга. То, что Вито разговаривал с самым влиятельным и могущественным человеком в Голливуде — при том что муж, как она знала, мечтает снять новый фильм, для которого надеется заполучить Роберта Редфорда и Джека Ни-колсона, — объясняло его сосредоточенность.
— А где Джози? — поинтересовалась Билли. Уж конечно, всеми этими делами должна была бы заправлять Джози Спилберг, ее личная секретарша.
