превосходному агенту.
Пролог
Геттисберг, Пенсильвания Июль 1863 года
– А ну-ка брось, ворюга!
Зак Маклейн вздрогнул. Он почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в спину. Струйка пота пробежала под его серым грубым мундиром конфедерата.
– Не заставляй меня стрелять, южанин, – произнес нежный девичий голос, и его снова толкнули в спину.
Зак бросил каравай хлеба на пол.
– Хорошо. Теперь держи руки так, чтобы я их видела.
Зак медленно поднял руки над головой. Воцарилась тишина. Зак оценивал свои возможности: голос принадлежит, очевидно, молодой девушке. Она, похоже, очень напугана. Но если он будет сопротивляться, то она может выстрелить. Если и не убьет, так может серьезно ранить. Он решил сделать попытку разжалобить ее.
– Имейте сердце, мэм, – мягко и протяжно, на южный манер проговорил он. – Все вишневые деревья обобраны дочиста. Мы с другом не ели уже несколько дней.
– Побереги свои объяснения для властей.
Перспектива оказаться в плену у синих[1]совсем не улыбалась Заку, и он быстро принял решение: развернулся на здоровой ноге и выхватил оружие из рук девушки.
Не веря своим глазам, Зак разглядывал предмет, который оказался в его руках.
– Метла? – спросил он, не зная, смеяться ему или возмущаться.
Девушка сделала шаг назад. На бледном лице глаза ее казались огромными.
– Я... я не люблю оружия.
Отбросив метлу в сторону, Зак посмотрел на дверь, ведущую в дом.
– Кто еще здесь живет?
Она попыталась отступить от него как можно дальше, но дорогу ей преградила железная кухонная плита.
– Только моя мать, – проговорила она, а затем тихо добавила: – А еще мой дядя и три старших брата. Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я закричу.
Ее неловкая попытка испугать его заставила Зака улыбнуться, впервые за долгое время.
– Ты лжешь не очень убедительно.
В лунном свете, проникавшем в окно, ему удалось рассмотреть свою собеседницу более отчетливо. Это была хорошенькая девочка с длинными каштановыми волосами и серьезными серыми глазами. В белой хлопчатобумажной ночной рубашке, полностью закрывавшей ее фигурку, она выглядела очень строгой, даже чопорной.
– Сколько тебе лет, дорогая?
– Тринадцать.
«Тринадцать. Выглядит даже моложе, – подумал Зак. – А ведь сейчас мальчиков едва ли старше ее вражеские пули разносят на куски». Слишком часто доводилось ему видеть их изуродованные Тела, брошенные на полях кровавых сражений. Но битва при Геттисберге была самой ужасной из всех, в которых ему пришлось участвовать.
– Что ты будешь делать?
Робкий вопрос девочки вернул Зака к действительности.
– Закончу то, что начал.
Он сделал неуклюжий шаг вперед, наклонился, поднял с пола брошенный каравай и сунул его за пазуху.
– Ты ранен?
Зак поднял глаза. Девочка смотрела на его раненую ногу. Он вздрогнул от ее неожиданного сочувствия.
– Я жив.
– Но твоя нога...
На это Зак только махнул рукой.
– Мой друг пострадал еще больше.
– Серьезно ранен?
– Достаточно серьезно. Она подошла поближе.
– Отведи меня к нему. Может, я смогу чем-нибудь помочь?
– Ты? – усмехнулся Зак. – Ты почти ребенок. Она гордо выпрямилась.
– После сражения я помогала раненым, хотя мать и возражала. Мне было все равно, какого цвета их форма.
И тогда Зак решил отвести ее к раненому другу. Джеду Дункану, седому сержанту, с которым он подружился, могла пригодиться любая помощь. Он получил пулю в ходе Геттисбергского сражения. Рана начала гноиться, и Зак опасался за жизнь товарища.
– Ладно, но откуда мне знать, что ты нас не выдашь? – все же спросил он.
Девочка быстро перекрестилась.
– Не скажу ни одной живой душе. Обещаю. Почему-то Зак ей поверил.
– Хорошо, – кивнул он. – А как же твоя мать? Улыбка осветила лицо девочки, отчего она еще больше похорошела. Можно было представить, какой красавицей она станет в недалеком будущем.
– Мама на ночь принимает снотворное и спит как убитая.
Когда они были уже далеко от дома, Зак вдруг вспомнил, что не спросил ее имени.
– Как тебя зовут, милая моя?
Она искоса взглянула на него, прежде чем ответить.
– Тесс. Тесс Монтгомери. Но я не твоя милая.
Второй раз за этот вечер Зак улыбнулся. Девочка очень удачно воспроизвела его южный акцент.
– Рад с вами познакомиться, мисс Монтгомери. А я – рядовой Закари Маклейн из прекрасного штата Южная Каролина, тридцать третий пехотный полк. Друзья зовут меня Зак.
Джед Дункан подмигнул ей.
– Хорош парень, а?
Тесс залилась краской, но про себя согласилась с ним. Без темно-рыжей бороды Зак Маклейн был поразительно красив, и Тесс порадовалась, что в этот раз не забыла захватить с собой отцовскую бритву и ремень для правки.
– Теперь твоя очередь, старый ты сыч. – Зак вытер остатки пены с бритвы и протянул ее другу.
– Ни в коем случае! – Джед в знак протеста поднял руки. – Не раньше, чем Грант сдастся Ли.
– Мистер Линкольн никогда этого не допустит, – горячо возразила Тесс. – У вас вырастет такая длинная борода, что вы будете об нее спотыкаться.
Джед фыркнул, положил в рот большую щепоть табака и начал не спеша жевать.
– Если уж мы заговорили о бороде, то я расскажу вам историю о своем прадедушке...
Зак подмигнул Тесс, которая едва сдержала смех, а Джед принялся рассказывать свою очередную историю. Потом Зак провожал ее домой.
– Знаешь, мы скоро уйдем отсюда, – сказал он, когда они шли по двору, освещенному ярким светом луны.
Тесс только кивнула. Она не могла сказать ни о слова, боясь расплакаться.
– Мне будет не хватать вас. Обоих, – наконец произнесла она.
– Было очень великодушно с твоей стороны прятать нас здесь все это время.
