Часто оглядываясь, Золотинка вошла под гулкие своды ворот, где застоялся мрак, и вдруг внезапным громом за спиной свалилась решетка, ухнула с закладывающим уши грохотом и стала намертво, разгородив мир. Редкая дубовая решетка в железных оковах. Она расчленила толпу ошалевших людей на тех, кто успел войти и кто нет. Испуганные беженцы, которым не хватило нескольких шагов до спасения, и всё, что осталось на той стороне: горы и небо, словно распались на части, лишившись свойственной жизни цельности — решетка расчертила весь посаженный на ту сторону мир на одинаковые, правильные квадраты-клетки. Наполненные искаженными лицами клетки.
Заскрежетали цепи, вздрогнул, начиная подниматься вместе с завывшими людьми дальний конец моста.
— Измена! — очнулась Золотинка. — Измена! — закричала она в голос. — Наших бросили!
Наших — это Тучку с Галичем, которых Золотинка так и не смогла высмотреть, это мессалонских витязей Нуты, десятки случайно приблудившихся к войску мужчин и женщин. Остановленные решеткой на мосту, они не имели иного выхода, как ринуться назад, чтобы не свалиться в пропасть.
Не переставая кричать, Золотинка проскочила в застроенный с трех сторон двор — шумным табором тут теснились люди, телеги, скот. Справа и слева от проезда стражники в кольчугах и шлемах натужно вращали цепные барабаны.
— Что же вы делаете, изверги, кто велел?! — кричала Золотинка. — Прекратить, говорю! — Она схватила грубый кожаный камзол за рукав.
Ее просто стряхнули, толстый кольчужник двинул локтем в живот — Золотинка охнула. Но смешавшийся у ворот пришлый люд волновался, мало кто понимал, что произошло, — Золотинкины вопли заводили и без того взвинченную бегством толпу, которая так податлива на крик «измена!» Весь двор, кажется, шатнулся к воротам, тогда как запряженные в работу стражники не могли отвлечься, чтобы восстановить порядок, — они продолжали безостановочное движение вокруг барабанов с цепями.
— Люди! — вопила Золотинка. — Они подняли мост, чтобы всех перебили по одиночке — там за мостом мессалоны. Сейчас их всех перебьют!
— Хозяин тут Рукосил! — надсаживал голос начальник стражи. А в толпе нашлись свои горлопаны и мгновение-другое казалось, что возроптавший народ ринется и сомнет охрану. Стражники бросили подъемные барабаны, хватаясь за мечи, — толпа отхлынула, а рукояти вертлюгов пошли вращаться назад, цепи загремели, убыстряясь, с сокрушительным стоном ухнул на место мост.
Увернувшись от стражников, Золотинка поймала Лепеля:
— Ты тут бузи, нельзя, чтобы подняли мост, — там, на дороге, мессалоны и наши, Тучка с Галичем. Я бегу искать Нуту. Ее люди отрезаны.
Золотинка огляделась. Нижний двор примыкал к разрушенному утесу, на котором из нагромождения диких глыб вырастали стены главной крепости, они перемежались башнями с деревянным верхом. Там на утесе, высоко над головой угадывался еще целый город.
— Принцесса Нута! Кто видел принцессу Нуту? — толкаясь между повозками и людьми, ни от кого не ожидая ответа, лихорадочно сыпала словами Золотинка. Она искала проход в верхнюю крепость и нашла без подсказки. Под крытым гульбищем обнаружились ворота, а за ними начиналась врубленная в скалу узкая и крутая дорога, огражденная со стороны пропасти брусьями. Золотинка пустилась бежать, но на первых шагах ощутила такую слабость, что должна была помогать себе руками, цепляясь за неровности отвесной скалы и все равно останавливаясь на вздох и на два. Выручила ее подвода: напрягаясь в хомуте, тащилась на подъем лошадь, а за ней другая, запряженная гусем; с измученно бьющимся сердцем Золотинка ухватила задок телеги и поволоклась следом. За новым поворотом оказалась она во тьме прорубленного в толще скалы проезда, и наконец, телега вытащила ее на свет.
На обширном, как городская площадь, дворе, обставленном со всех сторон разновысокими строениями, было многолюдно и бестолково. Золотинка сразу увидела Нуту — за круглым водоемом возле возка. Принцесса тоже приметила Золотинку, в лице мессалонки выразилась живая смена чувств.
— Ну вот же, вот, не утонула и не повесили! Какая ты бледная! А мне наговорили всё глупости! И почему ты острижена?
В глазах ее, что вовсе не удивило Золотинку, сверкнули слезы.
— Принцесса, — выпалила Золотинка. — Принцесса, я жива, не утонула и не повешена. Убивают Амадео и всех витязей. Рукосил велел поднять мост, чтобы курники перебили твою охрану. Гнусное и бессмысленное коварство!
— Что ты говоришь?! — подавлено прошептала Нута и оглянулась. Теперь и Золотинка заметила неведомо откуда взявшегося Юлия, который глядел на них напряженным и недоверчивым взглядом — в мучительном побуждении понять. Переводчика его Новотора не было нигде под рукой. Похоже, Юлию не нравился пылкий, лихорадочный разговор между невестой и волшебницей, но не вмешивался, а Золотинке тем более некогда было объясняться.
— Я говорю, — обратилась она к Нуте, — твои витязи остались за воротами. Их перебьют, ты останешься без охраны. Зачем это Рукосилу, не знаю.
— Золото здесь, — сказала вдруг Нута, как будто не понимая еще значения собственных слов. Просто так, словно приходуя в уме имущество и людей, сказала. — Казну уже привезли — восемьдесят тысяч червонцев.
Теперь уж Золотинка воззрилась на принцессу в немом изумлении; так ясно, так грубо обнажилась подоплека подлости, что и Нута, глядя на Золотинку побледнела.
— Ты мне поможешь? — молвила она слабым голосом и бегло поглядела на Юлия, который, однако, отвернулся, ни в чем не принимая участия. — Тебя хотели повесить, а ты всех околдовала. Говорят, ты все можешь, спаси меня! — жарко шептала Нута, заглядывая в глаза.
А ты? А ты? Где твои люди? — хотела сказать Золотинка, но что было толку просить друг у друга помощи!
— Сейчас нужно спасти людей! — Золотинка высвободила, почти вырвала руку, которую сжимала принцесса. — Собери, кого сможешь. Нужно заставить воротников, чтобы подняли решетку. Всё!
— Кого я соберу? — горько сказала Нута, оглядываясь на своих старцев.
Почтенные мессалоны склонились, отвечая взору принцессы, и тотчас расступились, сдернули шапки, склонившись еще больше, — провожаемый дворянами, подходил Рукосил в кожаном камзоле и травчатых полудоспехах. За несколько дней, что Золотинка его не видела, он постарел лет на десять: мешки под глазами, лицо осунулось, мрачный недобрый взор.
— Конюший! — сказала Золотинка, стараясь не терять самообладания. — Как хорошо, что вы здесь! Воротники преждевременно, без приказа подняли мост, они оставили за рвом уйму народу… и все мессалоны за стенами крепости. Нужно впустить отставших, эти люди нам еще ой как понадобятся!
— Ничего подобного! — возразил Рукосил по-мессалонски. — Необходимые распоряжения я уже сделал. Идемте со мной вы все увидите! — Ни Нута, ни Золотинка, однако, не сдвинулись, и он сказал мягче, вспомнив и об учтивости: — Позвольте, принцесса, руку. Идемте.
