Визит важной персоны
Вот уже ровно два лунных цикла Фемистокл занимал беспокойную должность руководителя университета магии. И именно сейчас король огненных драконов Ффаффарилл вдруг объявил о своём визите в замок Драгенталь. Посещение драконом замка, к тому же носящего название «Долина драконов», было обычным делом в стране Сказочная Луна. Ведь в этом мире легенды становятся действительностью, а действительность — легендой. Тем не менее Фемистокл ожидал встречи с Ффаффариллом со смешанными чувствами.
Ффаффарилл имел не самую положительную репутацию. Он был не только королём огненных драконов и бесспорным властителем Пламенных гор, которые возвышались далеко на востоке и не были до конца исследованы ни одним человеком. Он был самым большим и могущественным драконом, возможно, даже более могущественным, чем Золотой дракон Рангариг. Хотя это всего лишь предположение, так как они с давних пор благоразумно избегали встреч друг с другом. Буйные времена Ффаффарилла, несомненно, остались далеко в прошлом — лет эдак сто или даже двести назад.
Драконы тоже стареют, но даже они когда-нибудь успокаиваются и — иногда — становятся мудрее. Однако Ффаффарилл предпочитал сохранить дурную репутацию и тогда, когда стал значительно хладнокровнее — соответственно своему солидному возрасту.
Фемистокл не опасался Ффаффарилла, но и не слишком радовался предстоящему визиту.
Но разве у него был выбор? Фемистокл — самый могущественный и мудрый волшебник Сказочной Луны — в то же время являлся и руководителем Драгенталя. А если обеспокоенный отец просит о встрече с учителем своего единственного сына, то хочешь не хочешь — следует согласиться. Тем более если отец — самый крупный дракон из всех, каких видывал свет, а его сын — самый большой оболтус, какого мог себе только представить Фемистокл.
— Х-х-хотите, я п-п-помогу от н-н-него отделаться?
Голос Папильотки прервал хмурые мысли Фемистокла и даже вызвал у него мимолётную улыбку.
Волшебник задумчиво погладил длинную белую бороду и, вздохнув, покачал головой.
— Я ценю твоё участие, но мне кажется, что я сам должен справляться со своими обязанностями.
Эльфа взмахнула крылышками и, неуклюже поднявшись в воздух, стала кружить над заваленным разным хламом письменным столом Фемистокла.
— Т-т-тогда в-в-вам по к-к-крайней мере не с-с-следует идти одному — с трудом проговорила она. — М-м-мы с К-к-кьюбом б-б-будем в-в-вас с-с-сопровождать. Т-т-только на т-т-тот случай, если он д-д-доставит в-в-вам неприятности.
Фемистокл не смог сдержать улыбку, но сердце его наполнилось благодарностью. Папильотка была чуть меньше его ладони — как и большинство эльфов, а также не отличалась умом (как и все эльфы), но она и низкорослый гном Кьюб были здесь его единственными друзьями. Фемистокл не сомневался в том, что Папильотка без колебания бросилась бы на Огненного дракона даже при малейшем подозрении в недоброжелательности к волшебнику.
— Хорошо, — улыбнувшись, сказал он. — Найди Кьюба, а я пока поприветствую гостя.
Папильотка свистнула в знак согласия, взмахнула своими переливающимися стрекозьими крылышками и вылетела в окно из небольшого кабинета, который Фемистокл обустроил себе в самой высокой башне крепости. Но не сразу, так как у эльфы были проблемы не только с речью: она ещё страдала плохим зрением и косоглазием. Из-за этого Папильотка постоянно натыкалась на различные препятствия, так что ей удалось вылететь в окно лишь с третьей попытки.
Фемистокл некоторое время с улыбкой следил за ней, потом поднялся и, покинув кабинет, стал спускаться по длинной винтовой каменной лестнице во двор. Нет, предстоящая встреча с Ффаффариллом его действительно не радовала, но неприятности имели обыкновение ухудшаться, если их оставлять «на потом».
Вдруг каменные ступени под ногами задрожали, от потолка отвалилось несколько камешков и Фемистокла запорошило пылью и извёсткой. Он втянул голову в плечи, но как ни в чём не бывало продолжил путь.
Прибыв сюда два месяца назад, он нашёл Драгенталь в удручающем состоянии. У него было достаточно времени и магической силы, чтобы, по крайней мере, устранить самые серьёзные повреждения, причинённые каменной кладке за сотню лет полной бесхозяйственности. Но возможности волшебника тоже небезграничны. И то хорошо, что крыша перестала валиться тебе на голову, если чуть сильнее захлопнешь за собой дверь.
Фемистокл прогнал прочь эти мысли, прибавил шагу и, добравшись до ворот, вышел из крепости.
Тот, кто только что вызвал небольшое «землетрясение», сидел на поляне в ста шагах от крепости и смотрел на Фемистокла, причём каждый его глаз был больше головы волшебника. Ффаффарилл, видимо, знал о плачевном состоянии замка и поэтому предпочёл приземлиться на безопасном расстоянии от него, чтобы неосторожным движением ненароком не разрушить ветхие стены.
По мере приближения к огромному Огненному дракону Фемистокл замедлял шаги. Подойдя к Ффаффариллу, он решительно расправил плечи, стараясь произвести впечатление степенного, мудрого мастера магии, каковым и слыл во всех пределах Сказочной Луны. Но когда Ффаффарилл заговорил (отчего задрожала земля и всё вокруг), его напускную невозмутимость как ветром сдуло. Волшебник почувствовал себя особенно неловко, когда обнаружил в тени огромного дракона его копию — не такую большую, но, на удивление, точную. Это был Огонь, самый большой хулиган во всей школе, который и являлся поводом визита.
— Мастер Фемистокл, — начал беседу Ффаффарилл, — давненько мы с вами не встречались.
Фемистокл не мог вспомнить, встречался ли он вообще с Ффаффариллом, но на всякий случай промолчал. Он ведь тоже состарился, как и этот замок, в котором он жил, и с памятью у него в последнее время было плоховато.
— Тем более отрадно для меня, что вы проделали такой долгий путь сюда от Пламенных гор, благородный Ффаффарилл… — ответил чародей. — А что побудило вас почтить Драгенталь своим визитом?
Ффаффарилл вздохнул. Это прозвучало как завывание далёкой бури.
— Думаю, что вы и сами догадываетесь, мастер Фемистокл. Речь идет о моём сыне. Моём единственном сыне, должен заметить.
Он слегка повернул огромную голову и смерил свою меньшую копию взглядом, от которого Огонь съёжился. Фемистокл уловил в его голосе угрожающие нотки, но, может быть, это ему только показалось.
— Видите ли, благородный Ффаффарилл… — Фемистокл смущённо откашлялся. — Дело в том, что ваш сын… эээ… немного буйный.
— Это абсолютное преувеличение! — злобно отозвался Огонь.
У сына Ффаффарилла — как это принято у волшебных существ — ещё не было собственного имени, его пока называли по той стихии, которой он сможет управлять, когда его магические силы станут ему подвластны. Фемистокл — и не только он — считал, что если уж подчиняться таким правилам, то юного дракона следовало бы именовать не Огнём, а Подлостью.
