Мистический роман
В тот день главный редактор, получив от Андрея статью про ученых-эниологов, больше ничем грузить его не стал и отпустил на все четыре стороны.
Дома, даже не посетив кухню, Андрей присел за стол и в который раз положил перед собой записку Анны О.:
«Андрей, дорогой, извини, что я уезжаю не простившись, но это ненадолго. Мне нужно проверить, – ты сам знаешь что. Я устроилась воспитательницей в детский лагерь. Не надо меня разыскивать, хорошо? Я вернусь и найду тебя. Спасибо за все, что ты для меня сделал. Будь счастлив. Привет М. Ю.
Анна О.».
«Девушка писала не волнуясь, не нервничая… Выполняла долг вежливости. Ведь могла бы позвонить, а? За столько-то времени! То, через что мы с ней прошли, вроде бы к чему-то обязывает».
Не хотелось себе признаваться, что он просто болезненно и глубоко обижен на Анну, не выказавшую той доли признательности, на которую он как будто был вправе рассчитывать.
«Да ведь буквально с колен поднял! Что бы с ней было, если бы не я? Хотя… Она же меня не просила… И ничем, следовательно, мне не обязана…»
Чувствуя, что вот-вот загонит себя в депрессию, Андрей решительно встал и пошел стряпать свой нехитрый холостяцкий ужин.
«Но ведь от ворот поворот Анна О. мне не давала – просто отлучилась по неотложным делам. Сделает – объявится. Надо просто подождать».
Аутотренинг, или горячий свежий чай, или все вместе помогло. Тяжелая волна отчаяния нехотя, как океанский отлив, уползла, оставив на берегу мусор и дохлых рыбок. Появилась мысль сходить в «Подкову», но Андрей уличил себя в безумном желании найти там Анну О. Но ее там не могло быть по определению, а сидеть просто так, вспоминая всю эту почти неправдоподобную историю, – нет смысла. И Тамарку Зуеву встречать совсем не хотелось. Хорошо, что он уже неплохо ориентируется на этой русалочьей местности и ее помощь ему стала не нужна.
– Ты чем сейчас занят? – спросил Борода у Андрея на следующее утро.
– Позвоню эниологам, может, они уже что-то там обработали… Надо ж продолжение ваять.
– А, да… Но это все равно через номер. Пока не горит. Возьми там у Вали – есть небольшое заданьице. На перспективу, а?
– Как скажете, шеф.
– Твоя тема – о скрытых пружинах событий, – услышал Андрей сказанное в спину, и эти слова ему почему-то не понравились.
– Валь, привет. Тут чего-то по факсу должно было прийти…
– Да, пришло. Я думала, это только для некролога, а тут такое…
– Опять кого-то убили? – завертелся ужом Андрей. – И я, как всегда, крайний?!
Выздороветь не дадут!
– Да нет, вроде нет.
– Вроде не убили или я не крайний?
– Не злись. Я свою долю, некролог то есть, уже набила.
Валя протянула ему два листика.
– А твоя доля – расследовательская журналистика. Ты ж у нас супер.
– Угу, то есть все-таки крайний.
Андрей сел за стол и принялся читать.
Первый лист, настуканный на пишущей машинке с нервно скачущими буквами, содержал этапы славной жизни заместителя директора одной из двух имевшихся в России канатных фабрик, нестарого еще человека, с младых ногтей тянувшего лямку создания всевозможных веревок, шнуров и шпагатов. Второй лист, написанный от руки, был письмом вдовы в органы и повествовал о том, что несколько месяцев назад замдиректора стал мучиться головными болями, похудел, а когда принялся ходить по врачам, не получил ни точного диагноза, ни лечения. Говорил, будто у него в голове словно зверь кровожадный поселился и мозги гложет, гложет…
В один прекрасный день, придя на работу, замдиректора свил петлю из той самой веревки, которой посвятил жизнь, и повесился в собственном служебном кабинете на люстре. Предсмертной записки не оставил.
«Да, замечательный материал – улет!.. Прямо руководство к действию».
Вдова просила расследовать причину гибели, подозревала, что это могло быть и убийство или, по крайней мере, доведение до самоубийства.
– Валь, я чёй-то не понял из контекста – эта история когда случилась? – поднял голову Андрей.
– Да месяц с лишним…
– А чего ты – «некролог, некролог»?
– Ну, это я так назвала. На сороковины заметочка. Я тебя дезориентировала?
– Пустяки. А ведь гадкая история!
– Гаже некуда. Ты чуешь, да? Довели мужика.
– Думаешь, довели?
– Просматривается. Жена видела, как он доходил.
На откопированном листке были дописаны фамилии и номера телефонов администрации канатного предприятия и домашний, вдовий.
– И чего они от нас хотят? Если органы ничего выяснить не смогли, мы-то тут при чем? Не нам их проверять.
– Мне кажется, – подняла жалостные глаза Валя, – они просто хотят, чтобы мы написали историю жизни и гибели человека. Он на это право имеет, даже если там и нет настоящего преступления. Наказать за такую доводку нельзя, а обличить можно. Мне кажется, Михал Юрич это имел в виду.
– Да… Но тут есть и еще что-то.
– Есть, Андрюша, есть… Какая-то злая воля. Чего-то они скрывают.
«Люди в белых халатах ничего не скажут. Они все друг друга покрывают. Тут надо консультироваться у тех, кто решительно не способен совершить смертельно опасной для больного ошибки».
– Валь, я отойду по этому заданию. – Андрей решительно встал.
Дошел до трамвайного кольца, отправился на свой любимый объект – в морг горбольницы. На улице стало прохладнее – видимо, кроме черемухи зацвел невзрачными зелеными цветочками еще и дуб. Небо нахмурилось рваными сине-серыми тучами.
В приземистое помещение морга Андрей входить не стал, попросил неприветливую санитарку в резиновом фартуке вызвать к нему заведующую. Появилась знакомая гражданка с буквой «М» на шапочке.
– Вот, опять к вашей любезности. Ведь приглашали?
Врачица натянуто улыбнулась.
– Пожалуйста. Давайте зайдем – холодно.
– Только неглубоко – я не могу привыкнуть к этому запаху. Мне кажется, он впитывается в одежду.
– Да… Но выветривается тоже легко.
«Чего не сделаешь, чтобы выполнить задание», – подумал Андрей и сделал-таки пару шагов внутрь склепа.
– Я по поводу гибели замдиректора канатной фабрики. Вы, конечно, не обязаны все помнить – он покончил с собой сорок дней назад.
– Нет-нет, помню… Предприятие уникальное в своем роде, его многие знали.
– И чем он болел?
– Ничем. Ничего не нашли. По инструкции, самоубийц мы можем и не подвергать аутопсии…
