Глава 1Ник в двух Реальностях
Тринадцатого ноября Денис Толмач, высокий молодой человек с длинными черными волосами, собранными в хвостик, одетый в красивый сине-белый свитер, сидел у компьютера, в нетерпении барабаня пальцами по столу. Немного в стороне, на диване, притулился двенадцатилетний зеленоглазый мальчик, который считал себя поэтом. Звали его Никколо Орланди. Правда, выглядел он совершенно не поэтически: на носу очки, одет в растянутый свитер, в синие треники с зашитой дырочкой на правой коленке, а на ногах домашние шлепанцы. Но это его нисколько не смущало. С тех пор как он попал в Университет Всемирных Искусств, Никколо вообще перестал чему-либо удивляться. Здесь ему объяснили, что настоящий поэт должен быть готов к любым поворотам судьбы, а лучшие стихи рождаются лишь при весьма незаурядных обстоятельствах. Короче говоря, Никколо пребывал в уверенности, что приехал в Университет повышать свое поэтическое мастерство. На самом же деле ему предстояло выполнить чрезвычайно важное и ответственное задание. По крайней мере, в этом были уверены и сам профессор Шарадов, ректор Университета Неограниченной Интеллектуально-Кибернетической Ультра-Мудрости (а вовсе не Всемирных Искусств, как полагал мальчик), и все его коллеги.
Ведь юный поэт Орланди находился в тот день не где-нибудь, а в Кибернетической Реальности. Вдобавок он был точной копией, то есть биологическим двойником, одного необычного мальчика, который, впрочем, вовсе не умел писать стихов. Звали этого особенного мальчика Ник Орлов, и в эту минуту он был дома, в Москве, в Основной Истинной Реальности, и совершенно не подозревал, что он какой-то особенный.
Но дело обстояло именно так, и молодой человек по имени Денис ждал момента, когда можно будет установить мгновенный контакт с сознанием Ника.
На первый взгляд могло показаться, что Денис и Никколо Орланди сидели в маленькой гостиной, оклеенной бумажными обоями в тонкую полоску, обставленной старенькой мебелью и освещенной люстрой с тремя лампочками. Она напоминала обычную комнату, в каких живут тысячи, а может быть, и миллионы москвичей. Однако комната эта была произведением компьютерного искусства, в точности повторяющем настоящую жизнь. В Кибернетической Реальности еще и не такое возможно.
Денис внимательно следил за монитором, на котором сменялись видеоизображения точно такой же гостиной, узкого коридора, пятиметровой кухни и еще одной крохотной комнаты, в которой мальчик, как две капли воды похожий на Никколо, играл сам с собой в шахматы. Никколо в это время, прикрыв глаза, беззвучно шептал что-то себе под нос, то и дело блаженно улыбаясь, – видимо, находил удачную рифму. Вдруг Денис схватил чашку с чаем, стоявшую на компьютерном столике, подошел к юному поэту и попросил отнести чашку обратно на столик, а по дороге пересчитать, сколько на дне чаинок. Никколо, нисколько не удивившись столь странной просьбе, взял чашку и осторожно понес ее к столику, сосредоточенно считая чаинки. Денис тем временем принялся быстро-быстро стучать по клавишам, неотрывно глядя на монитор.
Когда будущий гений насчитал двенадцать чаинок, на какое-то мгновение ему вдруг показалось, что в чашке образовался крошечный водоворот, от которого невозможно было оторвать взгляд. Он остановился и на секунду закрыл глаза. Открыв их снова и ничего особенного в чашке не обнаружив, он так же аккуратно понес ее дальше…
Этот день в нашей Основной Реальности выдался пасмурным и ветреным, и в московских домах рано зажигали свет. Так было и в старом пятиэтажном доме № 9 в Даниловском переулке: сначала засветилось окно на втором этаже, потом сразу два на четвертом и еще одно – на третьем. Из нависших над городом тяжелых туч сыпались то мелкие капельки холодного дождя, то едва видимые прозрачные снежинки. Школьники, спеша укрыться от непогоды, сразу после уроков бежали по домам, а взрослые торопились по своим делам под зонтиками. В общем, день как день. Но вы, наверное, уже знаете, что все самое важное, самое удивительное и самое страшное происходит совершенно неожиданно, в обычный, будничный серый день. Именно таким днем и оказалось тринадцатое ноября.
Первое окно, в котором зажегся свет, находилось в комнате, где жил Ник. Вообще-то его имя Никита Орлов, но так повелось, что и дома, и в школе все звали его Ником.
Этот худенький мальчик двенадцати лет ничем особенным среди сверстников не выделялся. Пожалуй, его отличали только зеленые глаза, что встречается не так уж часто, да седая прядь на правом виске. Но в светлых волосах Ника седина была не слишком заметна.
Сказать, что ему сильно везло в жизни, к сожалению, нельзя. Он жил вдвоем с мамой в маленькой двухкомнатной квартире, папа ушел от них, когда Нику было семь лет, а три года назад умерла любимая бабушка. Бабушка рассказывала ему столько волшебных сказок и замечательных историй, что иногда мальчику казалось, что он знает уже все-все на свете. Ник мало общался с одноклассниками после уроков, потому что часто болел ангиной, а когда не болел, то гулял все равно мало: нужно было нагонять то, что он пропустил в школе.
В тот день, когда началась наша история, он сидел, поджав ноги, на своем диванчике и расставлял фигуры на шахматной доске. На стуле рядом с диваном лежал градусник и стояла микстура от кашля. Горло у Ника было обмотано бабушкиным пуховым платком. Поскольку градусник пять минут назад показал почти нормальную температуру, мама позволила Нику встать с постели.
Не то чтобы он очень уж любил играть в шахматы. Но когда болеешь, особо выбирать не приходится – делаешь то, что можно делать лежа или сидя на диване. И к тому же в одиночестве. Ведь дома, кроме Ника, был только полосатый кот Тугрик. Поговорить было не с кем. Даже мама говорила с сыном в основном по телефону. Рано утром, когда он еще спал, она пила чай с бутербродами и убегала на работу. И возвращалась очень поздно, потому что работала сначала на одной работе, а потом еще на другой – денег все время не хватало. Компьютер – единственная дорогая вещь в доме Никиты. Это чудесное устройство подарили на работе его папе, Алексею, еще до того, как он ушел от них с мамой. Почему папа ушел и куда, мальчик не знал. Сначала мама говорила, что папа слишком много работает и поэтому не может приходить домой; потом – что он живет в другом городе, где ему дали хорошую работу. Ник давно перестал спрашивать, когда же вернется папа. Он понимал, что вряд ли так уж хороша папина работа, если тех денег, что он им присылал, не хватало даже на новую куртку или теплые ботинки. Как мальчик ни старался беречь старые вещи, их хватало только на один сезон. Мама улыбалась и говорила, что он очень вырос. А потом грустно вздыхала и шла к бабушкиному комоду.
В верхнем ящике лежал потертый кожаный кошелек, где мама хранила свои скромные сбережения. Однажды, проснувшись среди ночи, Ник услышал, как мама говорит по телефону со своей подругой тетей Леной. Мама плакала и говорила, что Алексей женился на какой-то Даше и совсем их забыл, что она очень устала и не знает, как быть дальше. У Ника тоже навернулись слезы, но он подумал, что теперь он единственный мужчина в доме и плакать ему негоже. И старался больше никогда не плакать. Хотя, если начистоту, получалось это не всегда.
