Часть первая
Злейший Враг номер один
Бывают дни везучие, бывают грустные. Этот день был ужасным.
Ещё в пятницу Оля Найдёнова шла с любимой подругой Талей Малковой и рассуждала: как это некоторые девочки могут сидеть за партой с мальчишками.
— Я бы ни за что с мальчишкой не села! — говорила Оля.
— И я, — подтверждала Галя.
— Я бы лучше заболела, чем с мальчишкой сидеть, — продолжала Оля.
— И я бы заболела.
Но прошло лишь четыре дня, и сегодня, во вторник, 20 января, Оля оказалась за одной партой с мальчишкой.
К тому же — со своим Злейшим Врагом номер один, Максимом Михеевым.
Любимая подруга Галя Малкова за воскресенье переехала в новый район, на другой берег Невы.
Оля сама помогала подруге носить книги с пятого этажа без лифта во двор к фургону. Дверь в квартиру была распахнута, входящие не вытирали ноги и громко топали. Грузчики вынесли шкаф, диван, обеденный стол.
А потом забралась любимая подруга в кузов, усадили её между стульями, с торчащими вверх ножками, и лицо у Гали стало тоскливым.
Дёрнулась машина и увезла навсегда из Олиной жизни любимую подругу.
Пришла Оля в понедельник в класс и почувствовала, как ей одиноко.
«Буду сидеть одна», — решила она.
Не могла она представить, чтобы кто то другой посягнул на Галино место.
Но ведь посягнул.
Сел, развалился, словно с первого класса это была его парта. Разложил свои локти.
Стоило учительнице произнести:
— Максим, ты будешь сидеть с Олей. И Злейший Враг номер один оказался рядом.
С отвращением Оля смотрела на каракули в его тетрадях. Ведь у Гали с Олей были лучшие почерки в классе. С ненавистью глядела она на какие-то непонятные географические карты, которые он постоянно рисовал на уроках, шмыгая носом.
«Не хочу его замечать, не буду с ним разговаривать», — решила Оля.
Наваждение
(Или то, что было давно)
Деревенский кузнец Андрей Степанович и жена его тётя Анюта шли вдоль железной дороги. Впереди дымила огромная куча искорёженных вагонов.
Утром фашистские самолёты разбомбили поезд. Днём подвезли к месту аварии вагоны с ремонтниками и санитарами. Санитары погрузили раненых, наспех захоронили убитых, ремонтники очистили пути, отбросили остатки вагонов в стороны. Теперь здесь было пусто.
А муж с женой пришли из ближней деревни разжиться железом для кузницы.
— Изверги, ну изверги! — повторял Андрей Степанович, обходя дымящиеся груды. — Сколько имущества порушили, людям жизнь оборвали!
Ничего полезного для кузницы здесь не было. Жена уже собралась звать мужа домой, но вдруг за ближними кустами услышала странный голос.
— Баю-бай, баю-бай, спи, мой мальчик, засыпай, — запел высокий куст голосом женщины.
— Посмотри, кто там! — прошептала испуганная жена. — Наваждение какое-то!
Куст уже плакал голосом ребёнка, а когда Андрей Степанович шагнул к кусту, закричал вдруг злобным хриплым басом:
— Держи вора! Держи вора!
А потом скомандовал совсем иным голосом:
— Лечь в дрейф! За морем смотреть!
— Сила нечистая! — жена перепугалась всерьёз. — Пойдём, оставь, пойдём домой.
Андрей Степанович подобрал на всякий случай толстую палку и сделал ещё два осторожных шага.
А куст опять плакал голосом ребёнка. — Кто тут представление выказывает выходи! — приказал Андрей Степанович.
Из куста никто не показывался, лишь раздался странный свист да очередной хриплый выкрик:
— Держи вора! Держи вора!
— Говорю тебе, пойдём! — звала жена.
Но муж не послушался. Он придвинулся к кусту ближе и вдруг вскрикнул: — Да птица же это! Ну и птица!
— Какая птица?
— Попугай, я такого в Питере на квартире у господина инженера встречал.
Муж наклонился к кусту, потом снова повернулся к жене:
— И ребёнок здесь. Мальчик… Небось с поезда…
Услышав о ребёнке, к кусту заспешила жена.
Куст образовывал небольшую пещеру из веток и листьев, туда и заполз ребёнок. А рядом с ним сидел попугай.
Серая птица ростом с ворону к ребёнку не подпускала. Она угрожающе щёлкала тяжёлым клювом и выкрикивала:
— Держи вора! Держи вора!
— Что делать-то будем? — спросила жена. — Ребёнок застудится на сырой земле. Надо его взять в дом, может, придут за ним со станции.
Муж снял с себя пиджак, ловко набросил на птицу. Лишь тогда жена сумела взять ребёнка на руки.
Это был мальчик, лет двух с половиной, в городских штанишках и курточке. Он прижался к жене кузнеца и тихо заплакал.
Пиджаком мужа тётя Анюта укутала ребёнка, и они понесли его в деревню ближней тропой через лес. Попугай кружил над ними, перелетая с дерева на дерева, продолжая злобно выкрикивать:
— Держи вора! Держи вора!
Несколько раз он пикировал на тётю Анюту, пытался клюнуть её в голову. Муж с трудом отгораживался от него веткой.
— Птица дорогая, не зашибить бы! — приговаривал он при этом.
Ребёнка внесли в дом, попугай залетел следом. Тут он, видимо, понял, что мальчику плохо не сделают, уселся на спинку стула и успокоился.
Все мальчишки — противные
В первом классе некоторые девочки даже дружили с мальчишками. А к третьему стало ясно: все мальчишки — противные.
И отличник Лорин, и двоечник Авдуевский были одинаковы, потому что были мальчишками. С ними нехотя, небрежно здоровались, а чаще проходили мимо, их не заметив.
В перемены мальчишки носились по коридорам. У них были свои игры и свои тайны.
Девочки спокойно гуляли по двое, по трое или стояли у окон.
Максим Михеев был тогда как все, просто противным, ни врагом, ни другом. Злейшим Врагом номер один он стал в этом году, первого сентября.
Первого сентября Оля вышла из дома в белом переднике. Этот передник они с мамой недавно купили в магазине. Оля сама его гладила накануне, сама отпаривала платье, пришивала манжеты. Утром под весёлую музыку по радио она надела передник с удовольствием такой он был яркий, белый и наглаженный этот передник!
Впереди по улице шёл Максим Михеев, но она не окликнула его, даже и не подумала догнать.
