Глава 1
В глубине души каждый из нас все-таки ребенок.
Я, например, обожаю «Детский мир». Обожаю даже не покупать игрушки, а рассматривать их.
С детства я стараюсь хотя бы раз в неделю побывать в этом замечательном магазине.
Сейчас тут можно увидеть столько дивных игрушек, что сердце замирает от восторга при виде этого великолепия.
Так вот — я стояла и смотрела на этот маленький чудесный револьвер, — ну, вылитый «браунинг»!
И наплевать, что стреляет он не пулями калибра «семьдесят два и шесть», а всего лишь маленькими, круглыми «присосками» — дело-то не в этом!
Впрочем, наслаждаться долго этим зрелищем я никак не могла. Работа, господа мои, работа!
С тяжким вздохом я вышла из магазина-сказки в это пошлое и вульгарное бытие, определившее общественное сознание отнюдь не наилучшим образом.
Взглянув на часы, с ужасом убедилась, что опаздываю. Придется бежать до троллейбуса, чтобы вместо полезных ста шагов проехаться в нашем душном транспорте! Лучше, наверное, взять такси. Я почти бегом добралась до Московской и застыла там, подобно изваянию, в ожидании «извозчика».
Рядом со мной притормозил роскошный «Рено», дверь его распахнулась, словно дверца кареты перед Золушкой.
Увы! Я не отношусь к тем глупеньким дамочкам, которые почтут за счастье общение с нынешними «принцами»!
Поэтому я постаралась сделать вид, что ослепла и никаких таких «Рено» с гладенькими, как пасхальный кулич, водилами не вижу.
— Садитесь, — не выдержал незадачливый «принц».
Я покачала головой.
— Почему? — искренне удивился он, еще держа на своем лице самодовольную улыбку.
— Я боюсь, — мило улыбаясь, сообщила я. — В городе бродят сексуальные маньяки…
— Разве я похож? — огорчился он довольно искренне. — Мне говорили, я обаятельный…
— А маньяки бывают очень даже обаятельные, — холодно парировала я, делая шаг к подошедшему троллейбусу. — Пока!
— Подождите, — остановил он меня. — Может быть, вам все-таки будет скучно сегодня вечером?
— Нет, — категорично ответила я. — Не будет!
— И все-таки…
Он всучил мне белый квадратик визитки, который я чисто машинально сжала в кулаке.
Махнув ему рукой, я влезла в переполненный троллейбус, думая о том, что не так уж много заплатила за свои принципы — всего-то небольшая давка!
Белоснежный «Рено» обиженно двинулся с места — ему явно была непонятна девица, предпочитающая старенький троллейбус.
Я взглянула на визитку. Какой-то Мальчевский… Подумаешь, важная персона.
Визитку я выкинула. Поскольку этот тип был мне совершенно не нужен, да и вряд ли настанет момент, когда он мне понадобится!
* * *
Прицелившись, я выстрелила.
Вау!
Прямо в цель!
Я гордо посмотрела на Ларикова и протянула ему игрушечный револьвер.
— Ваша очередь, сэр!
Он принял эффектную позу, прищурился и…
Промазал!
— Вот так тебе, — злорадно сказала я. — Кто из нас молодец?
— Ты, — снисходительно признал он мое превосходство.
— «Полиция Майами. Отдел нравов», — фыркнула я. — Я Дон Джонсон.
— Не понял, — возмутился Ларчик. — И почему это именно ты Дон Джонсон? Еще две минуты назад мне казалось, что ты женщина.
— А у меня сексуальная переориентация, — невозмутимо сообщила я. — Хочу быть мужчиной! Во-первых, тогда за мной не будет охотиться этот монстр…
Я махнула рукой в сторону мрачноватого фоторобота, наклеенного на стене. Этот тип теперь украшал все заведения, связанные с «розысками и происшествиями». Правда, на мой взгляд, еще не один фоторобот не был похож на разыскиваемых. Поэтому мне казалось, что эту рожу Лариков наклеил специально, чтобы меня устрашить. По его мнению, в такое опасное время моя страсть к шатаниям по ночным улицам ни к чему хорошему привести не могла. А так — взглянула Саша на это чудовище, и всякое желание прогуливаться под звездным небом у нее пропало!
— А во-вторых, — мстительно улыбнулась я огородному пугалу на стене, — я лучше стреляю! Поэтому именно я претендую на роль Дона Джонсона!
— Да ради бога, — согласился Лариков. — Я лично куда более склонен к мисс Марпл.
Как вы догадались, в нашей работе наступило затишье. В данный момент мы просто сходили с ума от безделья, и нам это, кстати, безумно нравилось. Правда, мы уже находились в той стадии блаженного ничегонеделания, когда недалеко уже был этап раздражения. Но пока я палила по мишени из чудесного маленького пистолетика, как две капли воды похожего на настоящий, а Лариков увлеченно читал мне вслух мрачную газету. В газете рассказывалось про преступления, ежесекундно совершающиеся в родном Тарасове, и было непонятно, почему же мы бездействуем. Правда, меня ни одно из совершенных преступлений не заинтересовало, и я включила телевизор.
О, это было наше последнее приобретение! Этакий маленький дружок, вытеснивший беднягу-бумбокса… Правда, иногда меня мучили угрызения совести, и я все-таки включала «старого друга», но потом являлся Ларчик и самозабвенно впуливал свой взор в экран.
Прекрасно зная, что от громкой читки описаний зверств и ужасов Ларикова может оторвать только созерцание мелькающих на экранчике лиц и фигур, я отвлекла его таким нехитрым способом.
Он затих, уставившись в экран, а я наконец-то вздохнула с облегчением.
Правда, очень скоро мне стало скучно. Делать было по-прежнему нечего, только стрелять.
Развернувшись, я посмотрела оценивающе на «монстрилу» и гордо выстрелила прямо в его нос.
— Нечего пугать несчастных девиц, — процедила я сквозь зубы.
Странно, но с образовавшейся вместо носа дыркой маньяк перестал быть страшным. Теперь он был похож на бедного сифилитика.
— Вот так тебе! — с мстительным удовлетворением сказала я маньяку.
И в это время в дверь позвонили.
— Кто-то решил нарушить наш девственный покой, — вздохнула я и пошла открывать.
«Господи, пусть это будет клиент, — взмолилась я по дороге. — Пусть это будет седой и благообразный господин, нуждающийся в нашей помощи, поскольку его юная супруга ступила на скользкий путь греха, соблазненная охранником! А то ведь, господи, очень скоро нам кушать станет нечего!»
Но сегодня господь не был расположен внимать моим молитвам.
