Александра Шервинская
Задача без неизвестных
Пролог
Туман был живым… Нет, не совсем так: туман старательно имитировал бурную жизнь, то свивался в замысловатые спирали, то разделялся и начинал напоминать слоёное тесто, из которого, кажется, пекли невероятно вкусные пирожки, но это было давно, в той, в позапрошлой жизни. Но при этом и сам туман, и молодой человек, бесцельно бредущий сквозь него, прекрасно понимали, что в этом сером мареве нет ни капли жизни, нет даже слабого её отголоска. Но и мёртвой заглушающая любые звуки пелена не была. Можно было, наверное, сказать, что она застряла в неком промежуточном состоянии между жизнью и смертью. Этакое вечное ничто…
Впереди начали проступать контуры невысокого кустарника, и юноша устало опустился прямо на землю. Он снова уткнулся в пограничную полосу, перейти которую у него не получалось уже очень давно. Сколько прошло дней, месяцев или лет, он не представлял даже приблизительно, так как прекрасно знал, что время здесь течёт совершенно по-другому, не так, как в том мире, откуда его так безжалостно вышвырнули. И ведь кто?! Собственный наставник, на которого он готов был молиться, если бы некроманты подобными вещами занимались!
Может быть, всё же права была Мария, и наставник позволил тёмной сущности пробраться в своё тело, постепенно захватить разум. Иначе непременно понял бы, что он, Егор, хочет помочь, а не убить. Заклятье, с которым помогла Мария, тоже обеспокоенная благополучием некроманта, было призвано выжечь из сущности наставника то, чему там было не место, и при этом оставить личность нетронутой. Он сам десяток раз перепроверил заклятье, для надёжности пересчитал векторы, изучил траекторию… Всё должно было получиться, так что же пошло не так? Почему вместо того, чтобы окутать мягким коконом и вытянуть из Антуана заразу, заклинание взорвалось и впилось в спину некроманта, со страшной скоростью пожирая его изнутри? Если бы Егор сам не видел, что произошло, он никогда бы не поверил, что такое возможно. Как, ну как сложное, но совершенно нормальное заклинание превратилось в одно из страшных, считающихся смертельными проклятий?
Где же он ошибся, что сделал не так? Если отбросить эмоции, то нельзя не признать, что наставник поступил правильно, вышвырнув его из мира живых. Но какая сила! Проклятье почти сожрало его, но последним усилием он сумел отвесить Егору такой энергетический пинок, что тот очнулся только здесь, рядом с Кромкой.
Молодой человек со стоном растянулся на сухой холодной земле, прекрасно понимая, что отдохнуть всё равно не получится: здесь не удавалось ни на секунду расслабиться. Стоит заснуть или даже просто задремать, как его непременно утянет за Кромку, и оттуда вернуться уже не получится. А ему непременно нужно отыскать путь назад, чтобы найти наставника и объяснить ему, что произошла чудовищная ошибка, что у него и в мыслях не было использовать одно из страшнейших заклятий. Каким бы ни был Егор, но долг жизни свят для всех без исключения, так неужели Антуан мог подумать, что он забыл о том, кому обязан всем? Да, он совершал ошибки, ему кружило голову свалившееся на него могущество, но своему спасителю он никогда не посмел бы причинить вред! Никогда!!
Пока он блуждает в этом тумане, не приближаясь к Кромке, но и не имея возможности вернуться, у него ещё остаётся шанс. Но стоит перешагнуть черту – и всё, пути назад уже не будет. Не будет вообще ничего, так как из-за Кромки ещё никому не удавалось не то что вернуться, а даже просто подать весть. Какие только великие колдуны прошлого туда ни отправлялись, но никто не сумел вырваться.
Егор знал, что существуют способы, позволяющие вернуть того, кого ещё не успела затянуть Кромка, кто смог удержаться здесь, в пограничном тумане. Но для этого нужен сильный некромант, который пожелает этим озадачиться. А кто вспомнит о нём, о Егорушке? Никто… Даже ведьма Мария, впутавшая его во всё это, ни разу даже не потянулась в его сторону: это он непременно почувствовал бы. Про Антуана и говорить нечего: наверняка наставник просто вычеркнул Егора из жизни и из памяти, так как предателям нет прощения.
И в то же время Кромка тянула его к себе как-то слабо, почти лениво, словно ещё не решила, нужен её недоученный ведьмак-некромант Егор или нет.
Молодой человек лежал на спине и бездумно смотрел в серое марево, за которым, возможно, скрывалось местное небо, если оно тут, конечно, вообще было. Он в тысячный раз перебирал свою жизнь, вспоминая наиболее важные моменты и пытаясь понять, где и когда началось то, что привело его сюда.
Он не помнил о себе ничего: все его воспоминания начинались с ветреного зимнего дня, когда он осознал себя сидящим за мусорной кучей возле какого-то дрянного трактира. Он помнил страшное чувство безнадёжности, приправленное болью в давно пустом желудке и обмороженных пальцах. Снега становилось всё больше, ледяной ветер забирался под драный кафтанишко, на ресницах застывали слёзы отчаяния. Как он оказался здесь, почему один – он ничего этого не помнил, вместо воспоминаний в голове была странная звенящая пустота. Он понимал, что ещё немного – и он умрёт, потому что выжить на зимней улице одному невозможно. С писком прошмыгнула здоровенная серая крыса и, замедлив бег, с интересом уставилась бусинками глаз на беспомощного замерзающего мальчишку. Сделала шаг, другой, принюхалась и довольно оскалила жёлтые клыки. Нет! Только не крыса! Мальчик собрал все оставшиеся у него силёнки и мысленно приказал крысе уйти: раньше у него иногда получалось прогнать собаку или кошку. Грызун насмешливо фыркнул и, подобравшись ближе, куснул мальчишку за босую ногу.
– Да чтоб ты сдохла, тварь! – из последних сил крикнул он сквозь тут же замерзающие слёзы и с изумлением, пробившимся сквозь усталость и равнодушие, увидел, как крыса вздрогнула и упала, а вокруг её головы растеклась небольшая лужица крови.
Получилось! Он смог убить эту отвратительную тварь!
Но эйфория очень быстро сменилась страхом: мальчик знал, что сейчас сюда сбегутся другие крысы и, сожрав соплеменницу, примутся за него. А сил, для того, чтобы справиться с несколькими грызунами, уже не осталось. Он попробовал перебраться на более светлое место, куда, возможно, крысы побоятся сунуться, но старенький кафтан примёрз к земле, а обмороженные ступни отозвались резкой болью. Поняв, что сдвинуться с места не получится, мальчик закрыл глаза и стал надеяться только на то, что
