Николай Егорович Врангель
Воспоминания. От крепостного права до большевиков
УДК 94(47) «1861/1917» Врангель Н.Е.
ББК 63.3(2)5Врангель Н.Е.
В81
Серия выходит под редакцией А. И. Рейтблата
Вступительная статья, комментарии и подготовка текста Аллы Зейде
Н. Е. Врангель
Воспоминания: От крепостного права до большевиков / Николай Егорович Врангель. – 2-е изд. – М.: Новое литературное обозрение, 2024. – (Серия «Россия в мемуарах»).
Мемуары Николая Егоровича Врангеля (1847–1923), отца историка искусства Н. Н. Врангеля и главнокомандующего вооруженными силами Юга России П. Н. Врангеля не потеряли актуальности: известный предприниматель своего времени, знаток искусства и коллекционер живописи, автор драматических сочинений, он описывает, как государство во второй половине XIX – начале XX века всячески сковывало инициативу своих подданных, душило их начинания инструкциями и бюрократической опекой. Перед читателями проходят различные сферы русской жизни: столицы и провинция, императорский двор и крестьянство… Ярко охарактеризованы известные исторические деятели, с которыми довелось встречаться Н. Е. Врангелю: М. А. Бакунин, М. Д. Скобелев, С. Ю. Витте, Александр III и другие. Первое издание книги было выпущено «Новым литературным обозрением» в 2003 году и стало библиографической редкостью.
На обложке:
Литография «Царь Александр II зачитывает Манифест об освобождении крепостных в 1861 году», XIX в.
Фотография «Революционный дни, баррикады на Литейном проспекте». 1917 г. Библиотека Конгресса США.
Фотография Н.Е. Врангеля. 1890-е гг.
ISBN 978-5-4448-2467-2
© А. Зейде, вступ. статья, комментарии и подготовка текста, 2003
© Ю. Васильков, дизайн обложки, 2024
© OOO «Новое литературное обозрение», 2003; 2024
В поисках «Воспоминаний» барона Врангеля
Автор предлагаемых читателю воспоминаний – барон Николай Егорович Врангель, малоизвестный отец двух известных сыновей: историка искусства Николая Николаевича и главнокомандующего вооруженными силами Юга России в 1920 г. Петра Николаевича Врангелей. Будучи предпринимателем[1], он занимался также коллекционированием картин, писал драмы. В конце 1918 г. был вынужден покинуть Петроград; в эмиграции жил вначале в Таллине, затем в Финляндии, потом переехал в Дрезден, из Дрездена в 1922 г. – в Сербию, где находился сын с остатками войск. В 1923 г. он умер. Судьба его, как и судьба сотен тысяч его современников, оказалась горькой и горестной.
Но горестной оказалась и судьба его «Воспоминаний». Написанные в Финляндии и опубликованные впервые на финском языке в 1922 г.[2], русскоязычному читателю они остались неизвестными, да и вряд ли были прочитаны сколь-нибудь широкой аудиторией, так как читающих по-фински в те годы было немного. Публикации «Воспоминаний» на других языках, включая вышедшую в Берлине русскую версию, были осуществлены уже после смерти автора в 1923г. и от финского издания существенно отличались. Появились они на свет в следующем порядке: в 1923 г. – шведское[3], в 1924-м – русское[4], в 1926-м – французское[5], в 1927-м – англо-американское[6]. Англоязычная и шведская версии были переведены с французской. Финское издание – перевод с полной авторской рукописи. Между русским и французским изданиями много разночтений. В обеих версиях изъята значительная часть исходного материала, а оставленная частично переписана, иногда тщательно, иногда небрежно, причем изменены характеристики и оценки персонажей, вписаны, вычеркнуты, дописаны, исправлены слова, фразы и иногда целые абзацы. Причем редактура во французской и русской версиях носила разный характер. Строго говоря, отдельные части французского издания являются не переводом с русского, а его пересказом. Разумеется, во всех этих изданиях перед нами биография одного и того же человека, но образ повествователя в них различен. Кто работал с текстом? Какую цель преследовал редактор? Что так сильно смущало его в «Воспоминаниях» Н.Е. Врангеля, что потребовало правки? Поскольку ни рукопись, ни черновики не сохранились[7], для ответа на эти вопросы пришлось восстановить первоначальный русский текст (насколько это возможно) по финскому изданию.
Сокращенные издания и переводы встречаются нередко и обычно сопровождаются заверениями, что ничего существенного не было опущено. Про русскую и французскую версии «Воспоминаний» Николая Егоровича такого сказать нельзя – изъято много, образ повествователя пострадал, причем читателя не только никто о сокращениях и различных версиях не предупреждал, но попытались этот факт от него скрыть, даже и не просто скрыть, а как-то по-школярски замести следы. Именно ощущение «заметания следов», в добавление к другим соображениям, о которых речь впереди, позволяет утверждать, что редактирование рукописи было произведено не автором.
Это самое «заметание следов» обнаружилось при анализе шведского издания, на титульном листе которого помещена нестандартная и потому насторожившая информация: «Перевод с французской рукописи автора». На обороте форзаца имеется дополнительная информация: «Барон Н.Е. Врангель, умерший 2 июля 1923 г. в Сербии, отец знаменитого генерала, написал свои воспоминания в двух версиях, одну – по-русски, другую – по-французски. В соответствии с желанием автора этот перевод выполнен с его французской рукописи, при этом, однако, русская версия, существующая в финском переводе, была принята нами во внимание».
На первый взгляд, может показаться, что этот текст дает ответ на вопросы, которые порождает слишком вольный перевод «Воспоминаний» на французский язык. Но загадкой все равно остается происхождение русской версии, которая, напомню, совсем не совпадает с финской.
В середине 4-й части русского издания находится странное, отчасти бессвязное отступление, цель которого – рассказать об истории возникновения «Воспоминаний»: «Я не имею претензии писать историю моего времени, ни глупости – писать мою биографию. Я не был ни знаменитым человеком, личная жизнь которого может интересовать публику, ни одним из тех ничтожных слуг или врагов самодержавия, кои сегодня лезут из кожи, чтобы выдать себя за исторических лиц. Принимаясь за эти воспоминания, я не имел намерения их печатать. Я только хотел чем-нибудь наполнить свой досуг, забыть ужасную действительность. Старый, одинокий, больной, разоренный дотла большевиками, я жил беженцем в Финляндии, где не знал ни души. И часы казались мне вечностью. Потом милый человек доктор Кайло, которого вчера еще не знал, предложил мне перевести их на финский язык и нашел издателя. Книга неожиданно имела успех и переводится на другие языки. Я рассказываю это дабы объяснить, почему эти воспоминания писаны местами, быть может, слишком пространно, местами слишком отрывочно, в общем не планомерно»[8].
Откуда взялась последняя фраза и какое отношение она имеет к информации предыдущего предложения о том, что книга имела успех? Из предшествующего текста она никак не вытекает. Так же неуместна она и во французском издании, в котором, кстати, вместо «доктора Кайло», инициатора перевода на финский язык, возникает «один мой друг», который «организовал перевод воспоминаний на
